Очная ставка

— Извините, товарищ, — перебил начальник, — «в последнее время» — неточное определение. Сыбурак постоянно много работал, это настоящий труженик.

— Ночь на восьмое июля он провел в институте. Получается, что специально задержался, ибо в субботу после обеда заказал на воскресенье, на семь утра, конвоиров, с которыми должен был ехать в Гданьск. Машину вызвал на полседьмого и распорядился, чтобы она ждала его возле дома.

— А дальше?

— Сыбурак закончил свою ночную работу в шесть утра. На институтской машине приехал домой. Водителя не предупреждал, что тот будет ему нужен. Через полчаса позвонил насчет конвоиров и машины.

— Что знаете о его портфеле?

— Портфель он забрал с собой.

Я хотел задать вопрос, но начальник упредил меня, объясняя:

— Разрешения не требовалось, Сыбурак был в списках тех, кому разрешалось вносить и выносить портфель без проверки.

— В котором часу он выехал из дома?

— После семи. Поезд отходил в семь часов сорок три минуты.

— Из этого следует, что Сыбурак около часа держал у себя портфель с документами без охраны.

— Имеем показания конвоиров. Они подтверждают наблюдения нашего товарища, — включился заместитель начальника. — У них создалось впечатление, что Сыбурак был чем-то взволнован.

«Интересно, — подумал я, — гоняемся за шпионом более двух месяцев, а все данные говорят о том, что он находится в этом районе». Спросил местных товарищей, что они еще могут сказать о молодом инженере.

— О нем самом ничего. В то время как его окружение… Прежде всего жена Сыбурака, Галина… Женщина легкомысленная, сплетница и болтунья. Не понимает и не ценит мужа. Докучает ему упреками, что он о ней забывает, думает только о работе.

— Ну и что из этого? Не вижу пока никакой связи с нашим делом.

— Подождите, — сказал начальник, — ее лучшая школьная подруга — жена заведующего воеводским торгом фруктами Стануковского. Год назад его сотрудник и приятель сбежал за границу, так как его ждал арест за растрату. Стануковский, кажется, знал о его махинациях, но никаких доказательств не было.

Это уже кое-что… Надо подумать, как связать эти сведения с моими поисками. Однако самое важное — это с кем Сыбурак встречался утром в воскресенье, когда документы с планами «Базылишка» были у него. Поставил задачу товарищам, чтобы выяснили это, а сам поехал в Варшаву.

Уставший, я уснул в машине. Проснулся только на улице Груецкой, когда водитель резко затормозил. На минуту зашел к себе домой. Жены дома не было. Написал записку, что вернусь через два часа, и поехал к начальнику.

— Помнишь, я говорил тебе о человеке, который выходит вечерами? — начал он без всякого вступления.

— Да.

— Так представь себе, что он в определенное время каждый день взбирается на дерево или гуляет по высокому морскому берегу и читает передаваемые с моря сигналы, которых мы не видим. Хорошая история. Как тебе это нравится?

— Простите, но я пока ничего не могу понять.

— Сейчас я тебе все объясню, терпение, мой дорогой. Следили мы за ним, ты знаешь об этом. Помнишь, этот человек ходил гулять с биноклем? Такое не запрещается, ведь бинокль вещь легальная, правда? Представь себе, что в этот бинокль был вмонтирован миниатюрный аппарат для приема сигналов инфракрасных лучей, передаваемых с моря, из нейтральных вод…

— Какое отношение это все имеет к моему делу? — спросил я. Мне хотелось спать, давала о себе знать усталость.

— После приема сигналов, которые означали «повторить пробу — неясно», тот человек пошел на почту и отправил объявление о потере документов в келецкую газету «Слово Люду». Вот его способ связи с твоим шпионом! Он не знает его и не знает, кто получит эти сведения.

— Надеюсь, этот человек арестован?

— Неужели ты думаешь, что мы оставили его на свободе? Пришло время ему посидеть. Достаточно нагулялся.

— А если он врет и передал совсем другие сведения? Может, предупредил шпиона, чтобы исчезал, пока его не нашли? Потом ищи иголку в сене! — закончил я.

— Ошибаешься, мой дорогой. Подсчитай, через какое время объявление дойдет в редакцию и будет помещено в газете.

— В «Слове Люду» не много объявлений о потерях документов.

— Забываешь, что мы можем не помещать объявление столько, сколько нам будет нужно. А кроме того, мой дорогой, к тому времени ты должен его найти. Должен, — закончил генерал с улыбкой, как будто просил меня по-дружески оказать самую простую услугу. — А сейчас иди спать!

Любой приказ можно выполнить. Но уснуть по приказу невозможно. Я ворочался с боку на бок. Откуда у начальника уверенность, что шпион вскоре попадется? Никаких указаний, только эта уверенность!