Очная ставка

В мое отсутствие в Варшаве по моему делу не произошло ничего особенного. Наблюдения за инженерами не подтвердили моих подозрений: они усердно работали над планами испытаний. Вечером осматривали Варшаву. Сыбурак позвонил жене, что пробудет здесь дольше, чем предполагал.

Наконец я решил его допросить в форме обычного разговора, стараясь выяснить некоторые интересующие меня подробности. Разговор состоялся в кабинете Управления усовершенствования военной техники.

Сыбурак был спокоен, только излишне часто поправлял свисающие на лоб волосы. Мы сидели в удобных креслах и разговаривали об усовершенствовании ракет. Я подчеркнул, как высоко ценю этот разговор с таким прекрасным специалистом.

— Государству нелегко хранить тайну своих изобретений… Может, помните историю времен войны — когда разведка Армии Крайовой[44] выкрала у гитлеровцев чертежи снаряда ФАУ-1.

— Конечно, можно рискнуть, утверждая, что в какой-то мере это повлияло на судьбу Англии… Возвратимся к нашему «Базылишку». Могли бы вы прояснить некоторые неясности? Меня интересует седьмое июля, суббота. Что вы делали и какими были ваши планы?

Сыбурак задумался.

— Вы как раз закончили свои поправки, — добавил я.

— Припоминаю. — Сыбурак наморщил лоб. — Намеревался закончить их в два часа, во всяком случае, не позже трех. Позвонил жене, так как мы должны были идти в гости, на юбилей свадьбы…

— К Стануковским, — перебил я.

Сыбурак удивленно посмотрел на меня:

— Да, к Стануковским.

Минуту царила тишина. Сыбурак опять поправил волосы.

— Заказал конвоиров и машину. Хотели в воскресенье утром завезти материалы в Гданьск.

Пока все данные соответствовали информации местной службы безопасности.

— Из разговора в присутствии генерала я знаю, что вы работали всю ночь. Необходимо вспомнить со всеми подробностями, как вы провели это время. Прошу быть со мною откровенным. Это во многом мне поможет.

— Случилось что-то плохое? — Голос Сыбурака был полон тревоги.

— Пока еще ничего плохого, но прошу от меня не иметь никаких тайн. Ваше замешательство во время беседы у генерала подсказывает мне, что вы могли дополнить наш разговор.

Видел, как Сыбурак борется с собой. Дрожащими руками он взял папиросу.

— Понимаю, нелегко постороннему человеку рассказывать о семейных сложностях, — сказал я наугад и… попал.

Сыбурак тоскливо кивнул и на этот раз не поправил волосы.

— Работал всю ночь, — начал он тихо. — В шесть утра поехал машиной домой. Хотел встретиться с женой.

— Думали ее задобрить и попросить прощения за задержку на службе, не так ли? Такая уж наша мужская доля!

— Угадали, товарищ капитан. Портфель держал при себе, не оставил его в институте, боялся опоздать на поезд. Конвоиры были заказаны, и нужно было выехать точно в срок.

— Жену дома не застали. Была у Стануковских?

— Да, осталась там ночевать. Я пришел туда, разбудил ее, чтобы проститься и все объяснить. Она отвернулась, не хотела со мной разговаривать, сказала только: «Иди туда, откуда пришел».

— Чертежи «Базылишка», наверно, взяли с собой в квартиру Стануковских?

— Нет, оставил их дома, — шепнул Сыбурак. — Кажется, закрыл в своем письменном столе.

— А точно?

Сыбурак молчал.

— Жена знала о вашем изобретении?

— Знала, что над чем-то работаю, но конкретно ни в чем не ориентировалась. Все ругалась, что из-за этого изобретения света белого не видит.

— С женщинами нелегко договориться… Мы, мужчины, знаем это. Но, наверно, было бы хуже, если б вместо «Базылишка» была, например, Софи Лорен или Бриджит Бардо… Что тогда сказала бы ваша жена?

СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Наш народ не страдает молчаливостью. Смею утверждать, что в этой общенародной говорильне важное место принадлежит женщинам. Жена Сыбурака любила поболтать. Поэтому нетрудно было узнать от нее на приеме у Стануковских, где ее муж и почему не пришел на такой торжественный вечер. Человек, интересовавшийся нужными ему сведениями, получил их и сумел ими воспользоваться.

Эта женщина любила также общество. Вокруг нее и в окружении Стануковских и нужно было искать шпиона.

У меня имелись снимки, подтверждающие богатую светскую жизнь Стануковских: на приемах в их доме, на пикниках за городом. Почти на всех снимках возле жены Сыбурака оказывалась Стануковская. На одном из них я обратил внимание на мужчину, нежно обнимающего Стануковскую. Нашел еще два снимка, где было запечатлено то же лицо.

Мог поклясться, что знаю этого человека… И хорошо знаю. За время моей службы в органах безопасности встречался со многими людьми, и многие из них исчезали из моей памяти. Но этот… Нет, невозможно, чтобы я его не вспомнил. Это…

Вдруг кто-то попросил разрешения войти в кабинет.

— Можно?

— Пожалуйста, — пробормотал я, разозлившись на то, что мне помешали вспомнить уже выплывавшую из глубин памяти фамилию. — Ага, это тебя ко мне принесло… Что нужно?

— Ничего не скажешь, очень любезно встречаешь друга, который пришел, чтобы сделать твою жизнь более светлой. Но ничего, посмотрим, что ты скажешь через минуту.