Очнись, детка!

«Это мой парень. Вы знакомы с моим парнем? Кто это? О, всего лишь мой парень!»

Как же мне стыдно за тот день. И за следующий, когда он ходил расстроенный, но не сказал мне почему. Я спрашивала до тех пор, пока он не взорвался. «Ты никогда не вела себя соответственно своему возрасту. Но вчера вечером у тебя словно на футболке было написано, что тебе 19». Ой.

С одной стороны… со всех сторон он был прав. Я всегда вела себя профессионально и зрело, но в тот момент я не знала правил игры. Я не знала, что ты не можешь называть парня своим до тех пор, пока вы это не обсудили. Я наивно полагала, что если кто-то видел твою грудь и вы постоянно вместе ужинаете, то вы уже пара. Еще одно отступление: я ни капельки не переживала, что он видел мою грудь, ведь была твердо уверена, что мы поженимся. Я оправдывала свой выбор тем, что это всего лишь часть нашей большой истории. А тем временем этот мужчина даже не знал, что мы встречаемся. Тридцатичетырехлетняя Рэйчел отчетливо видит всю нелепость ситуации. Но в 19 лет я была так влюблена и не уверена в себе, что оправдывала каждый его поступок, даже если он причинял мне боль.

Мне тяжело писать об этом. А моему мужу будет непросто об этом читать. Дейв совсем не похож на того мужчину, и ему будет сложно принять мою боль, причиненную теми отношениями. Ведь до этого я никогда не рассказывала ему о них в деталях. Но вот в чем секрет: я не единственная женщина, которая позволяла своему мужчине плохо с собой обращаться. И мне важно рассказать мою историю, потому что я уверена: некоторые из вас узнают в ней себя. Я рассказываю свою историю и надеюсь, что, прочитав ее, кто-то сможет сделать более правильный выбор и трезво оценить ситуацию.

Потому что ужасная правда заключалась в следующем: я была девочка для секса.

Дочка пастора, девочка, которая не ходила на свидания, хороший собеседник… я сама приезжала к нему, как только он звал меня, и притворялась, что все нормально, если он целый день не вспоминал обо мне.

Едва мы оказывались вместе, он становился таким нежным и ласковым, что это помогало мне переживать моменты, когда он не звонил. Если мы случайно сталкивались в баре с его друзьями, они игнорировали меня или называли не иначе как «девятнадцатилетняя». Он не пытался их остановить, а я не осуждала его. Я была словно толстая старшеклассница, которая смеялась над собой прежде, чем это сделает кто-то другой… я реагировала так, как будто все это была шутка – и поэтому меня не стоило защищать.

Когда он при мне флиртовал с другими девушками или приглашал на вечеринку, чтобы всю ночь игнорировать, я говорила себе: играть – это круто. Он ужасно отреагировал, когда я назвала его своим парнем, и я уяснила: если буду вести себя таким образом, меня просто сочтут прилипалой. Я подбирала все клочки внимания, которые он бросал мне. Более того, я радовалась, что получаю их.

Я пишу эти строчки и плачу.

Я не плакала, когда писала главу о смерти брата или о своем сложном детстве. Но сейчас… это выбивает меня из колеи. Мне жаль ту маленькую девочку, которая ничего не знала о любви. Никто не подготовил ее к жизни и к тому, что нужно любить себя. Тогда бы она так отчаянно не пыталась получить любовь от кого-то другого. Мне грустно, что ей пришлось справляться со всем этим в одиночку. И я расстроена, что это заняло так много времени.

Наши отношения длились год. Год – «все, что ты хочешь, все, что тебе нужно, твое слово – закон». Год, в течение которого я делала все, что он хотел. Я была внимательной, но не навязчивой. Приятной, но не давящей. Веселой, умной и классной. Приветливой с его друзьями, даже когда они ни во что меня не ставили. Я была нежной и заботливой, когда он нуждался во мне, и никогда не беспокоила его, если он пропадал. К концу того года компания перевела его в другой штат, а наши отношения были почти разрушены. Тогда я решила воспользоваться последним способом, чтобы его удержать: и моя девственность перешла в разряд несуществующих вещей.

Но это не сработало.

Через два месяца после переезда он вернулся домой, чтобы порвать со мной.

Как он выразился, пора было прояснить ситуацию. Ему требовалось время, чтобы освоиться на новом месте. Он сказал, что беспокоился обо мне. И что у нас ничего не получится. Но мы навсегда останемся друзьями. Это все, что он сказал.

Та сцена до сих пор стоит у меня перед глазами. Мое сердце было разбито. Я села в центр кровати, на которой лежало оранжево-розовое одеяло из IKEA, и заплакала. Я окончательно сникла. Читая эту главу, ты можешь злиться на того мужчину за то, как он обращался со мной, или на меня за то, что позволяла ему это. Но тогда я просто не понимала очевидных вещей.

Во мне не осталось ни грамма гордости.

Я сидела, укутавшись в свое одеяло, и, вместо того чтобы отстаивать свою честь, умоляла его вернуться.

Но он все равно ушел.

Я проплакала всю ночь.