Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Просыпаюсь от того, что кто-то ёрзает на моём плече, и понимаю, что это Элизабет. Она тихо постанывает и ворочается, а после открывает глаза, тут же нахмурившись. Отвечаю, точно так же насупив брови. Не выдерживаю и начинаю откровенно смеяться с вида девушки, хотя отмечаю, что цвет лица потерял свою былую бледность. Это хорошо, зато за окном, чёрт возьми, солнце в грёбанном зените, из-за чего подскакиваю, вызвав недовольство со стороны шатенки. Ей не угодишь.

Чешу затылок, наблюдая за Марией, что смачивает бинты для компрессов. Тяжело вздыхаю, продолжая врезаться в неё взглядом, но она замечает это через несколько минут и, как любит, пародирует меня, издав смешок.

- О, не волнуйся. Все давно уже знают, что вы спите вместе. – дочь Асклепия поправляет светлые волосы и проводит по смугловатой коже, создающей контраст, а я готов провалиться сквозь землю от этого заявления. Спим? А в каком смысле? Озабоченно ухмыляюсь и протягиваю руку Фитч, которая с трудом поднимается на ноги, чуть пошатываясь.

- Спасибо, Мари, - коверкаю её имя и получаю фырканье в ответ. Она не любит меня и это взаимно. Сделав контрольный вдох, помогаю девушке выйти из лазарета. Немного прихрамывает от слабости и шипит, когда в очередной раз спотыкается об камень, вызывая у меня очередной смешок. Не жалею её, только подталкиваю ко входу в домик, щурясь и смотря на чистое небо. Обещали хмурость на всю неделю, а теперь всё в порядке. Странные эти боги какие-то.

Облизываю губы и прохожу следом в помещение, встречающее сладким запахом персикового геля для душа. Ворчу, наблюдая за тем, как девушка заползает на кровать и сворачивается в клубок. Она же, чёрт возьми, вместе со мной проспала чуть ли не весь день, и ещё хочет спать? Мотаю головой, удивляясь подобной сонливости, но рядом не ложусь. Не вижу в этом смысла, как и в том, что бы пойти на тренировки, которые пропустил. Ничего страшного, ведь я здесь нахожусь уже как шесть лет, если не ошибаюсь. Тру лоб и выдавливаю воздух из лёгких, присаживаясь на край кровати.

- Я из-за тебя проспал все самые важные тренировки, - с укором произношу, сверля взглядом стол напротив. Неплохо было бы засесть на всю неделю в играх и интернете и каждый день говорить девушке, как же сильно она меня бесит, когда создаёт лишние звуки.

- Сам виноват, что рядом лёг, - уверенно произносит Элис, со скрипом матраца принимая полусидячее положение. Хмурится и пытается поправить запутанные тёмные волосы. Протягиваю расчёску, а в ответ никакой благодарности и ни единого звука, что не удивляет. Любит эта девица тишину, так что не смею нарушать её. Просто ухожу, оставив девушку наедине с мыслями.

***

Он не спешит возвращаться к тренировкам, не спешит возвращаться к себе, просто бредёт по тропинке, потеряв ориентир. Поднимает взгляд на небо, на котором медленно проявляется диск полной луны. Сегодня полнолуние, и это особенное полнолуние, ведь парень понятия не имеет, что на этот раз случится с надоедливой неуклюжей девицей, пригревшейся под его крылом.

Ухмыляется, возвращаясь к полукругу из домиков, и подходит к тому, что наиболее симпатичен и близок. Девичий смех доносится до его ушей сладостной музыкой, а ещё больше удовольствия приносит собственное движение, когда со скрипом открывает дверь и входит в холл наполненный невероятно красивыми дочерями Афродиты. Все в прекрасных воздушных одеяниях, сидят на кроватях и хихикают, обсуждая население лагеря.

Лука самодовольно издаёт смешок, ведь замечает, что многие покидают помещение, позволяя остаться наедине с некой Розабель, чьё имя не особо забилось в память. Он тут же припадает к её сладким от прозрачного блеска губам, впитывая вкус клубники. Несколько рвано и грубо откидывает светлые пряди волос в сторону, открывая шею, а после начинает покрывать кожу страстными поцелуями, оставляя отметины.

Тело не выдерживает напора и словно окатывается волной кипятка, отчего жар путает мысли и затуманивает сознание.

Пара шагов, и они оказываются на узкой кровати на одного человека. Слишком тесно, но Кастеллана это совсем не волнует, ведь он продолжает оставлять засосы на бледной коже, попутно срывая воздушное платье с прекрасного тела. Прекрасно знает, чего хочет, и прекрасно знает, что получит это.

Тихие стоны и шумные вздохи нарушают гробовую тишину, повисшую в помещении вместе со всем уходом детей Афродиты. Богиню словно не задевает то, что он готов трахнуть её дочь в её же домике. Сыну Гермеса абсолютно плевать на желания Олимпийцев, так что он лишь продолжает свои действия, впиваясь пальцами в бёдра девушки и сжимая их до синяков.

Нехотя отстраняется, втянув со свистом воздух, которого не хватает, после чего позволяет стянуть с себя футболку, пока разбирается с ремнём на джинсах. Руки дрожат от возбуждения, так что это удаётся с трудом и только с десятой попытки и нервного «блять» в сторону неодушевлённого предмета.