Oculus. Как создать лучшую в мире VR компанию и потерять все?

Если к такому заключению сподобилась прийти компания Scruta Games, небольшая независимая студия игр, то информационные агентства, освещавшие казус Лаки и Nimble America, несомненно, должны были сделать аналогичные выводы. Тем не менее, вне зависимости от сделанных выводов, СМИ так и не удосужились ни опровергнуть, ни уточнить информацию и внести коррективы в ранее опубликованные материалы. Напротив, объявив Палмера Лаки Расистским Суперзлодеем, можно было получить кликабельный сюжет, поэтому по интернету продолжали расползаться всевозможные небылицы, которые Лаки добавлял в свою коллекцию фейков на Google Docs.

«Я только что прочел твой Google Doc, – сообщил Джо Чен, беседуя с Лаки по телефону. – Мне такие подборки кажутся совершенно безумными».

«Ну да», – отозвался Лаки.

«Больше всего бесит то, что можно было рассказать всю правду без прикрас и набрать достаточно просмотров, – сказал Чен. – Достаточно было просто написать что-то вроде: „Палмер Лаки оказался сторонником Дональда Трампа“. Но они зачем-то сделали этот вброс о троллях, превосходстве белой расы и прочей чепухе».

«Не говоря уже о том, что Николь пострадала от разглашения личных данных, – добавил Лаки. – В Интернет просочились сведения о месте ее проживания и в особенности о том, что мы живем вместе, что вряд ли понравится консервативным жителям горных поселений».

«Как у нее дела?»

«В отличие от меня, она еще не привыкла к нескончаемому потоку ненависти из Интернета».

«Я понял. Я вот что хочу сказать… тяжело поверить, что такое может сойти с рук».

«Погоди, – сказал Лаки, выискивая что-то в компьютере. – Вот, нашел. У меня в „Записках“ на десктопе стоит цитата Трампа. „У нас на удивление лживые СМИ“, – сказал однажды Трамп. Журналисты – самые лживые из всех людей, с которыми вы когда-либо сталкивались».

Чен рассмеялся.

«Так-то, – сказал Лаки. – Предали даже те, кого я считал друзьями или, по крайней мере, здравомыслящими людьми. Никто не протянул мне руку помощи. Даже вопросов задавать не стали, а сразу начали требовать, чтобы меня отстранили – аккурат после того, как заблокировали меня в соцсетях. И это притом, что журналисты должны быть честнее, чем их друзья».

«Кто больше всех тебя удивил?» – спросил Чен.

«Не скажу, – ответил Лаки. – Не хочу толкать людей под колеса, как они меня, особенно сейчас, когда есть немалая вероятность того, что кто-то из них передумает. Вероятно, я уже не смогу снова подружиться с теми, кто яростно требовал моей отставки, но тем не менее».

«Мне очень жаль, чувак. Даже не знаю, что еще сказать. Просто на душе паршиво».

«Я вовсе не ожидал, что кто-то ради меня пожертвует карьерой, но весьма примечательно, никто не захотел за меня вступиться. Их реакция наглядно показывает, что самое правильное решение – никогда не отстаивать своих убеждений, если пресса их не одобряет, никогда не заступаться за тех, на кого ополчились СМИ. А о том, чтобы уличить прессу во лжи, даже речи быть не может».

«Мне очень жаль, чувак, – еще раз сказал Чен. – В самом деле жаль».

«Да ладно, чего уж там», – ответил Лаки.

«Позволь задать тебе еще один вопрос обо всей этой истории, если ты не против. Когда ты разместил тот пост с извинениями, а на следующий день все завертелось – почему ты не выступил и не сказал открыто: да, мне нравится Трамп. И вот почему…»

«Это долгая история, – сказал Лаки. – Сейчас я еще не могу об этом говорить. Но ты ведь знаешь, какие у меня принципы: делай то, что правильно, а не то, что модно».

«Поэтому ты всегда мне нравился, – сказал Чен, надеясь приободрить Лаки. – Так когда, по-твоему, тебе разрешат вернуться на работу?»

«После выборов, – ответил Лаки. – Надеюсь, к тому времени страсти улягутся».

«Вот как! Звучит неплохо. Но… а что, если Трамп победит?»

Всего за несколько недель перед выборами вероятность победы Трампа казалась смехотворно низкой, причем настолько, что в день голосования Лаки, предвкушающий президентство Клинтон и всерьез опасавшийся пересмотра правил хранения огнестрельного оружия, только то и делал, что слонялся по оружейным магазинам округа Ориндж – Ade’s Gun Shop, Ammo Bros – и еще кое-каким точкам и скупал огнестрел.

В ночь после выборов Лаки надеялся улететь обратно в Сан-Франциско. К моменту вылета стало ясно, что противостояние кандидатов будет жестче, чем изначально предполагалось: Клинтон по-прежнему лидировала, однако в штатах Огайо и Висконсин, превратившихся в главное поле битвы, Трамп показал результаты выше ожидаемых.

Перелет из округа Ориндж в Сан-Франциско длится недолго – порядка девяноста минут. Тем не менее многим пассажирам того рейса показалось, что распростертая внизу страна изменила очертания. Когда Лаки во время приземления и даже чуть раньше включил телефон, он заметил, что многие люди, сидевшие с ним рядом, плакали. Похоже, в этот раз Трамп, черт его подери, выигрывал.