Одаренный проклятием

         - Да, Юра всегда был сам по себе, -  отрешенно прокомментировала Нильская, -  В чём суть проблемы?

         - Она хочет, чтоб я переехала к ним. Я не знаю, как поступить, мама. Это сложно. Мне нужен твой совет.

         - Всю жизнь хотела услышать эти слова, -  честно призналась она, -  Но сейчас ничем помочь не могу. Ты сама должна для себя решить – где лучше. Где роднее люди. Где уютней дом. Солнышко, ты с самого детства была самостоятельной. И принимала всегда верные решения. Я верю, что ты поступишь правильно. – Она вздохнула и пошла рябью, -  Я больше не могу тут находиться. Мир живых – мертвых не прельщает, -  ее голос становился всё тише и тише, -  Помни я всегда рядом. Я всегда с тобой. Я люблю тебя, маленькая.

         Тьма медленно отступила – возвращая власть дню. И только говорящая рыдала, прижавшись ко мне в лучах осеннего солнца.

***

         - Пей, -  в очередной раз подтолкнул я к девушке чашку с ароматным и дымящимся чаем.

         - Не хочу, -  отвернулась она к окну. Поджав под себя ноги, Олеся сидела на кухонном табурете и старалась сделать вид, что ничего не произошло. Но мокрые борозды на ее щеках еще не до конца просохли, а покраснения на щеках свидетельствовали о небольшом срыве. Или большом? Сколько я ее знаю, девизом Нильской было «Эмоции на ноль».

         - Пей! – повторил я, сверля взглядом свою гостью.

         - Сам пей эту гадость, -  огрызнулась девушка, не уделив мне и взгляда.

         Я вздохнул. Ну, уже хоть какая-то реакция имеется, а то, как истукан минут пять сидела. Я, конечно, понимаю мертвая мать, свидание с привидением.… Но она ведь говорящая со Смертью, пора было привыкнуть к данным особенностям нашей жизни. Может случиться всё что угодно. Это нужно принять как догму.

         «…- Ну что, видящий, ты надеялся спастись, спрятав от нас душу Прохорова? – черный квадрат, стоящий перед моими глазами, медленно приобретал очертания. Вырисовывались стены, выточенные из камня. Наросты на потолке и стенах. Капающая вода. Вот только говорившего я так и не увидел, а голос тем временем продолжал повествовать, -  Но ты не учел один факт. Душу можно забрать и у нее, -  мир повернулся на сто восемьдесят градусов. На полу пещеры сидела Архаина, сжимая в руке свой мп3- плеер и невидящим взглядом уставившись в стенку.

         - Никита, -  она всхлипнула.

         Память услужливо подсунула картинку десятилетней давности. Я уже однажды выносил ее на руках из этого проклятого Лабиринта. Страж ее даже за человека не посчитал всё время, поджимал губы и кривился, как будто перед ним сжавшись в комок, лежала не девушка, а слизняк переросток. Именно так смотрят на паука домохозяйки. Он вызывает только отвращение. Да и прихлопнув его, может остаться след на стене. А в руки не возьмешь. Вот и смотрят они на паука, поджимая брезгливо губы.

         - Никита, -  повторила она, -  забери меня отсюда, пожалуйста…»

         - Эй, видящий, ты чего?! – по щекам со всей силы меня лупила Олеся, пытаясь привести в себя. Под спиной чувствовался твердый и холодный кафель. Под ногти на руках забились кристаллики соли. Неужели я царапал опору под собой?

         - Не знаю, -  выдохнул я, и сел, прислонившись спиной к стене.

         Нильская вгляделась в мое лицо и, успокоившись, пошла собирать осколки разбившейся чашки.

- Все таки ты не выпила чай, -  съязвил я.

***

- А теперь объясни, почему мы с такой скоростью срываемся с места и бежим непонятно куда? – спросила Олеся, наблюдая, как я бегаю по квартире в поисках свитера, который прошлым вечером куда-то закинул.

- Не «мы», а «я». Ты остаешься тут и присматриваешь за моим домом, пока не вернусь.

- Ага, сейчас! Уже разбежалась! Ты явно куда-то в самую задницу собрался. По глазам вижу. Блестят прямо! Вот взяла и отпустила тебя одного в эту самую задницу! Не дождешься!

- И что же меня остановит? – притормозив, поинтересовался я.

- Мой кулак! – рыкнула Нильская.

- Ха- ха, -  фыркнул я, -  Если сказано тебе, что ты никуда не идешь – значит, ты никуда не идешь.