Одаренный Проклятием

И сейчас я призвал душу друга, что бы расспросить его и разбередить еще не зажившие раны души. Не все спокойно воспринимают свою гибель. Ведь это не справедливо, умереть непонятно от чего в рассвете сил. А если брать во внимание, что люди не знают что там, после смерти, то шок гарантирован.

— Я не мог не прийти, — колыхнулся туман, вырисовывая силуэт мужчины.

— Я знаю. Вадим, мне жаль, что так получилось…,-начал я, но призрак меня перебил.

— Я ни в чем тебя не виню, — грудным голосом отозвался гость, — Я сам виноват в том, что случилось.

— Нет, ты…

— Кто же знал, что кекс отравлен. Оказывается, цианистый калий пахнет миндалем.

— Что ты несешь? — хрипловатым голосом отозвалась Настя, нахмурив лоб.

— Ты умер не от отравления, — протянул я, разглядывая перетекающую форму друга, — В твоем организме не был обнаружен цианид. Как и никакой другой яд.

— Но, я помню, — растерянно пробормотал призрак.

— Ты помнишь только это? — с нажимом поинтересовался я.

— Да. Я рассматривал чье-то дело и ел выпечку.

Вот она спасительная ниточка.

— Чье дело ты рассматривал? — опередила меня Архаина.

— Я не помню, — колыхнулся туман, покрываясь серой пленкой.

Я отшатнулся, а материя ринулась к нам. Но ударившись о невидимую преграду, схлынула. Настя, которая не видела этого, как и самого призрака, даже не отшатнулась. Наверное, ей странно слышать чей-то голос рядом с собой, но не видеть собеседника.

Вот только что это сейчас за выпад со стороны Вадима был?

— Ты вел дело Прохорова. Помнишь такого? — более настороженно отозвался я. Настя почувствовала перемену в моих мыслях и вновь вцепилась в мою многострадальную руку своими когтями. Сейчас она знает всё, о чем я думаю. Не удивительно, что подруга испугалась.

— Нет. Я мало что помню из своей жизни, — спокойно отозвался собеседник.

— Спасибо что явился. Ты свободен, — поспешил я распрощаться с Вадимом.

Лишь когда воздух вокруг нас перестал излучать холодную энергетику, я вышел из защитного круга.

— Что не так? — обратилась ко мне Архаина.

— Тебе по порядку? — я отвесил шторы, впуская косые лучи заходящего солнца, разрушить зловещую атмосферу. И рухнув на синий диван, начал перечислять:

— Начнем с того, что приведение пыталось нас атаковать. Я не знаю, что это было и не уверен, что хочу знать. Впервые вижу такие способности у душ погибших. Если это была именно душа.

— Но ведь голос Вадима.

— Голос можно подделать, — отмахнулся я, — вспомни звонки от, якобы, Прохорова. А круг ты все же чертила не зря. Соль каким-то образом отразила энергию атаки.

Девушка криво ухмыльнулась.

— Во-вторых, — продолжил я, — Он слишком быстро менял свою форму.

Если не брать во внимание то что, души имеют облик расплывчатой дымки, он пытался сформироваться в образ мужчины. Ну и самое последнее. Душа или помнит свою жизнь, или нет. Третьего не дано. Он не мог сохранить элементы памяти.

— И что это значит?

— То, что это был не Вадим.

* * *

Я брел по оживленной вечерней улице. Легкий ветер задевал волосы, подбрасывая их вверх. В воздухе витал запах цветения. К сожалению, я не знаю, что именно так пахнет. Кажется, абрикосы. Но я, наверняка, ошибся.

Еще чуть-чуть и я выйду к набережной городской речушки. Она слишком мелка для купания, а жаль. Этим летом обещали жару.

Мне навстречу вприпрыжку бежит мальчишка, лет шести. Светлые кучеряшки подпрыгивают от движений ребенка. И тут я натыкаюсь на его взгляд. Холод источают его светлые, почти бесцветные глаза. Он узнал меня, как и я его.

— Здравствуй, Игорь, — не знаю, почему я захотел завести разговор с «охотником». Не попал, ли я в его сети? Нет. Он еще слишком неопытен.

— Чего тебе, — недовольно проговорил тот, остановившись от меня в полуметре.

Я промолчал, наблюдая за реакцией мальчика. А действительно, что за порыв был, остановить его. Да я видел этого «охотника», но это же не повод.

— Быстрее, — совершенно как взрослый проговорил он.

— Нет, ничего, — наваждение спало. И я понял, насколько глупо смотрюсь со стороны. Ну, мальчонка, и мальчонка. А таких как он еще штук десять в этом городе.

— Как знаешь, видящий, — фыркнул он и побежал дальше.

Как он меня назвал? Я обернулся, но ребенок уже затерялся меж людьми. Тут же ко мне из толпы вынырнула женщина.

— Игорь! — крикнула она.

Я обратил на нее внимание и обомлел. От бывшей полноты остались лишь воспоминания. Бабушка «Охотника» была похожа на высохший фрукт.

Кости обтянутые кожей. Неужели так можно похудеть за несколько недель.

Чудо-диета? Нет. Родственник, что убивает близких.

Не повезло этой семье. Но в моей душе не проснулась жалость.

Наоборот, мне захотелось, что бы они страдали еще больше. Это чувство было столь непривычным и несуразным, что я постарался удалиться как можно дальше от женщины, которая пыталась догнать своего внука.

Что это было? Почему я захотел навредить несчастной? Со мной никогда такого не было. Скорее просыпались чувства жалости и желания помочь. Хоть в этой ситуации я бессилен. Ничего не могу понять. Вот опять.

Волна ярости накрывает меня, когда я смотрю на мило гуляющие парочки.