Одаренный

Я лежал, удобно устроившись на траве и прикидывая через забрало тактического шлема свой сектор обстрела. На улице движения не было — что-то расслабились господа сектанты, даже часовых не выставили и патруль не организовали. А вот в самом большом коттедже ближе к центру шло какое-то радение — полутемные окна, в которых виднелись сполохи огня, возможно от большого камина, заунывные пения на каком-то непонятном мне языке… В общем, вечеринка в полном разгаре.

Я ждал сигнала от Михаила, который взял на себя руководство операцией. На его месте я бы просто шуганул бы в окно из «Шмеля», да потом пошарил на пепелище, но ему, видите ли, приспичило взять языка… Стоило заморачиваться? Хотя и это можно, вот только мне это было не с руки. Нет, сорвать операцию я не хотел, подожду, пока события пойдут не по плану, а там разберусь.

В клипсе наушника раздался щелчок. Все в порядке, Михаил на месте. Я легонько щелкнул по горошине гарнитуры, а потом услышал и четыре остальных щелчка. Все на позиции, можно начинать. И как можно быстрее — услышав сигнал, наша техника ждать не будет, сейчас они на всех парах мчатся к поселку нам на подмогу.

Мы неслышными тенями скользнули из темноты к главному дому. План простой — сначала входит граната, потом мы. Но тут они будут именно светозвуковые с резинками, чтобы не сильно повредить пленным. Тем более, сектанты сейчас под заклинаниями — через окна было видно, как извивались плетения сил, сплетая разноцветный полог всех внутренних энергий. Но черного цвета в них было больше.

Я осмотрел окно Волхвьим Взором. А оно-то не простое, небьющееся, да еще и обвитое защитными плетениями. Обернувшись на брата, я подал ему знак — нарисовал пальцем в воздухе переплет и перевил его латинской «с», как на долларе.

Он вгляделся, кивнул, и жестом показал, чтобы я стрелял из серийника. Ну это завсегда, пострелять я горазд. Я дождался, пока брат достанет гранату, вынет кольцо, и, прицелившись, метров с двадцати выстрелил в силуэт одной из полутемных фигур в комнате.

Такого обращения стекло не вынесло. Но его жалобный звон невозможно было услышать от рева огнешара — так здесь называли файрбол — влетевшего в комнату. Ббах! Ну вот, опять я переборщил с силой заклинания! Рвануло так, что дом аж подскочил на фундаменте, а потом рухнул обратно в разобранном виде, обдав стеклянным крошевом все вокруг.

Брат, готовившийся бросить гранату, задержал ее в руке и укоризненно покачал мне головой.

— Бросай! — прикрикнул я на него, увидев движение в темном проломе.

Брат размахнулся и отправил в пролом гранату. Я предусмотрительно отвернулся — не хочется потом гонять по глазам зайчики неделю, несмотря на шлем. Рвануло, как я и ожидал, и мы побежали к пролому уцелевшей стены.

Несмотря на такую серьезную огневую подготовку, живые были — как правило, ведьмы и колдуны очень и очень живучие. Не хотят раньше времени встречаться со своим хозяином Чернобогом, вот пожить за счет жизненной энергии других — это да. По полу среди мертвых ползали немногочисленные обожженные, раненые выжившие. Я поспешно вышел из полуразрушенного коттеджа, не люблю подобные зрелища.

Раздался рев моторов, и на площадь, разбрасывая землю из-под колес вылетел «бардак», а за ним джипы и фургон — прибыла наша группа захвата.

— Грузите всех тех, кто уцелел, — скомандовал брат спешившимся бойцам. — Сейчас…

Договорить брат не успел — что-то пошло не так. По безопасникам ударила очередь из пулемета, двое упали на землю. Вот черт!

Из дальнего коттеджа вылетели двое — парень и молодая девушка. Видимо, решили не участвовать в общем группенсексе и заняться индивидуальными практиками, уединившись подальше от остальных. В руках парень держал тяжелый ручник ПТ, из которого успел дать очередь по прибывшим.

«Бардак» хищно повел стволом, наводясь на цель. Горе-пулеметчик бросил ручник и попытался спастись бегством, но куда там! Ду-ду-ду-дум!

Видели попадание пули, из которой в войну били танки? Это когда нижняя половина цели еще бежит, а верхней уже нет. Без вариантов. Тут как раз и было то самое зрелище.

— Б…ь! — громко выругался брат и подбежал к раненым. — Прочесать все коттеджи! Пленных можно не брать!

Я рванул вслед за братом. Если вовремя успеть, то можно попробовать стабилизировать поражения, основы целительства преподавали всем Одаренным еще в школе.

Нет, двоих безопасников было уже не спасти. Одному тяжелая бронебойная пуля пробила лицевой щиток и попала в голову, второму — разворотила живот.

— Всех мочить! — заревел в ярости брат, вставая с колена. — Чтобы ни одна сука не ушла!

Тут мне уже можно расслабиться, дальше пойдет работа команды зачистки.

— Вот так вот съездили… — сказал я.

— Не томи душу, — огрызнулся он. — И так тошно. Вон, двух ребят теперь хоронить…

Да, вот это в нашей работе самое тяжелое. Объяснять вдовам и детям-сиротам, как и за что погиб их муж и отец. Многие, конечно, это понимают, но чаще горе берет верх и получается очень неудобно. Ладно, не хочу я это вспоминать, мне этого и так хватило в свое время.