Одд и Ключ времени

К острому выступающему в воду утесу за кольцо была привязана лодка с крупными рубинами по борту, на которой правитель подземелий любил устраивать моцион после плотного ужина. Гребцы с ужасом ждали этого момента, потому что одного из двоих он всегда сбрасывал в воду, громко хохоча под сводчатым куполом пещеры. Выплывать на берег строго-настрого запрещалось: брошенный в воду орк обязан был тонуть, судорожно кривляясь в ледяной воде, иначе Харкан был недоволен. Пытавшихся спастись глушили веслом, чтобы не нарушать традиции.

Рядом, если пересечь эту, была еще одна излюбленная пещера Харкана, поменьше, в центре которой располагалась узкая бездонная дыра. Время от времени колдун собирал там орков из своего окружения, чтобы привести в исполнение приговор справедливого суда. Вина всегда находилась, если вы беспокоитесь о том, за что именно несчастных сбрасывали в эту дыру, из которой беспрестанно слышался протяжный пугающий вой.

Угодить в нее было проще простого: например, вопрос «За что меня хотят туда сбросить?» сам по себе карался смертной казнью.

Что было там, на дне колодца, и что это в нем так протяжно-зловеще воет, можно было легко узнать: любой любопытный немедленно отправлялся проверить это лично со связанными руками и ногами. Колодец был настолько глубоким, что крики замирали гораздо раньше, чем жертва достигала его дна, так что поделиться всеми впечатлениями от полета и приземления естествоиспытатель не мог. Может быть, он вел к центру земли, а может, и куда-нибудь еще дальше…

Глава 12 ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ ОРК

Ни по своим наклонностям, ни по образу жизни орки не отличаются большой ученостью. То немногое, о чем по необходимости знал каждый из них — это страх перед хозяином, великим Харканом, карающим непокорных (и всех остальных, кто попадет под руку), а еще — про место, называвшееся Кухней, где начинал свое жалкое существование каждый из них. Там в больших чанах с грязью варились пауки, летучие мыши, ящерицы и прочие малоприятные твари. Время от времени Харкан приходил туда собственной персоной, сыпал в котлы какой-то черный порошок, и тогда недели через две из остывающей жижи на свет появлялся маленький орк. А иногда два или три, сросшиеся хвостами.

Харкан рассудил просто: если у орков есть семьи, а значит родители, братья, сестры, дети и вообще (вот уж слово, которое он ненавидел) родственники, значит, они могут о чем-то таком сговориться против него. Если же всех тварей делать самому из подручных материалов, то для них он будет как бы всеобщим отцом, повелителем и непогрешимым божеством в придачу. Так гораздо надежнее, ведь каждый правитель побаивается тех, кем правит, и поэтому придумывает всякие штуки, чтобы его самого не съели в темном углу.

Конечно, такие, из всякой ерунды сделанные орки были слабее и тупее обычных. Каждому из них доставалось сил и мозгов примерно столько, сколько было в попавших в котел мышах и улитках, перемешанных с грязью и разным мусором. Зато созданные из отбросов орки получались загляденье какими уродливыми и злыми, как сто чертей. Но во всяком правиле бывают исключения…

Сегодня на свет (а точнее в темноту, если не считать тусклой масляной лампы у входа) в пещере, звавшейся Кухней, как раз появилась на свет дюжина маленьких скользких орков. Одиннадцать были совершенно обычными на вид и вели себя как положено: вопили и плевались, бултыхаясь в грязи. А вот двенадцатый от них сильно отличался: у него была большая ушастая голова и ярко-синие умные глаза, чего с орками отродясь не бывало. Почему это произошло, вероятно, навсегда останется загадкой, но позже мы вплотную подойдем к ответу.

Из всех он единственный не шумел и не плевался, нарываясь на драку, но молча сидел на краю котла, свесив ноги и напевая какую-то песенку, которую сочинял на ходу. Поскольку в своей жизни он еще ничего не видел, кроме этой темной пещеры и котлов, то и песня была про котлы и темноту вокруг. А еще про визжащих рядом придурков, которые его очень раздражали. С самого своего появления головастик не любил пустобрехов и крикунов, которым лишь бы пошуметь друг на друга, сидя по уши в грязи.

Маленький странный орк ощущал многое, ни названия, ни назначения чему еще не знал, но был уверен, что в конце концов с этим разберется. Будто в черном небытие вдруг распахнули дверь в ярко освещенную залу, доверху наполненную диковинами.