Одд и ледяные великаны

– Завтра найдем какой-нибудь еды, – сказал Одд – А сейчас спите.

Животные смотрели на него с интересом. Одд сел на соломенный матрас, аккуратно поставив костыль к стене, чтобы утром опереться, вставая с постели. «Постель больше не пахнет отцом, – понял он, укладываясь. – Только сеном». Одд закрыл глаза и провалился в сон.

Ничего путного ему не снилось. Все какие-то обрывки, лоскуты сновидений – не за что уцепиться усталому уму. И вдруг сквозь дрему донесся гулкий бас:

– Я не виноват.

Голос повыше сказал с издевкой:

– Ну, разумеется. Я говорил тебе не трогать это дерево. Ты не послушал.

– Я был голоден. А этот мед так пах! Ты не представляешь. Вкуснее медовухи. Вкуснее жареного гуся. – И тут басовитый голос, до того низкий, что у Одда загудело в животе, сменил тон: – А вообще, кто бы говорил. Не тебе меня судить. Из-за кого мы попали в передрягу?

– Мнится мне, что был промеж нас уговор не мусолить эту тему. Подумаешь, пустяшное недоразумение.

– Пустяшное?!

Тут третий голос, высокий и резкий, проскрипел:

– Тихо!

Стало тихо. Одд повернулся. Угли в печке еще не погасли, этого приглушенного мерцания хватило, чтобы убедиться: кроме него, в хижине никого не было. Если не считать лиса, медведя и орла…

«Не знаю, кто они, – подумал Одд, – но человечиной, похоже, не питаются».

Он сел на кровати, прислонился к стене. Медведь и орел подчеркнуто не обращали на него внимания. Зеленый лисий глаз опалил его быстрым взглядом.

– Вы разговаривали, – сказал Одд.

Животные переглянулись и уставились на Одда. Нет, они не сказали «Кто? Мы?», но это отчетливо читалось в их позах и по выражению на мордах.

– Кто-то же разговаривал, – сказал Одд, – и это точно был не я. Никого другого тут нет. А значит, это вы, ребята. И не спорьте.

– Мы не спорим, – сказал медведь. – Потому что мы не умеем разговаривать. – Потом он сказал: – Упс.

Лис и орел посмотрели на медведя, который со стыда прикрыл глаза лапой.

Одд вздохнул.

– Кто из вас хочет объяснить, что тут происходит? – спросил он.

– Да ничего, – бодро сказал лис. – Подумаешь, несколько говорящих зверей. Было б о чем беспокоиться. Такое каждый день случается. Утром уйдем, делов-то.

Орел посмотрел на Одда единственным глазом. Потом повернулся к лису:

– Говори!

Лис нервно заерзал.

– Почему я?

– Даже не знаю, – сказал медведь. – Может, потому что это ты во всем виноват?

– Ну уж это слишком, – ответил лис. – Все сваливать на одного нечестно. Я же не нарочно. Такое с каждым из нас могло случиться.

– Что могло случиться? – раздраженно спросил Одд. – И почему вы говорящие?

Медведь встал на четыре лапы, произведя немало шума, и изрек:

– Мы можем разговаривать, о дитя смертного, но ты не должен бояться, потому что под этой звериной шкурой мы носим… ну, не шкурой, в смысле, не только шкурой, мы ведь и в самом деле медведь, лис и большая птица, вот ведь беда какая, в общем, мы… на чем я остановился?

– Боги! – проскрипел орел.

– Боги? – переспросил Одд.

– Ага, боги, – вздохнул медведь. – Я как раз к этому и вел. Я Тор, Бог Грома. Орел – Бог Один, Всеотен, величайший из богов. А этот назойливый, ушастый коротышка-лис…

– Локи, – спокойно сказал лис. – Кровный брат богам. Самый умный, самый острый на язык, самый блестящий из обитателей Асгарда[1], по крайней мере, так говорят…

– Блестящий? – фыркнул медведь.

– Ты бы и сам попался на эту удочку, – сказал лис. – Любой бы попался.

– На какую удочку? – спросил Одд.

Быстрый взгляд зеленых глаз, вздох – и лис начал.

– Я расскажу тебе. И ты поймешь. Такое могло случиться с каждым. Итак, Асгард. Обитель могущественных – город посреди долины, окруженный неприступной стеной, которую выстроил для нас Ледяной великан. И только благодаря мне, позвольте добавить, мы избежали безрассудно высокой – просто-таки великанской – оплаты за эту работу[2].

– Фрейя[3], – сказал медведь. – Великан хотел забрать Фрейю. Самую прекрасную из богинь, не считая, конечно, моей дорогой Сиф[4]. А еще он требовал Солнце и Луну.

– Если прервешь меня еще раз, – сказал лис, – один раз, я не только перестану рассказывать, я вообще уйду, а вы двое останетесь добывать себе пропитание самостоятельно.

– Да, но… – заговорил медведь.

– Ни слова!

Медведь замолчал.

Лис продолжил:

– В великолепном большом зале Одина собрались все боги – пили медовуху, угощались и рассказывали байки. Они пили, хвастались, боролись, опять хвалились кто чем и пили – и так ночь напролет, до утра. Женщины давно ушли спать, поэтому огонь в каминах почти погас, и многие боги уснули не сходя с места, пристроив голову на столе. Даже великого Одина на высоком троне сморил сон, его единственный глаз был прикрыт – тоже спал. Но был кое-кто среди богов, кто пил и ел больше других, а сна ни в одном глазу. Это был я, Локи по прозвищу Небесный Скороход, бодрый и трезвый – да-да, как стеклышко…

Медведь издал негромкий звук, на всех языках мира означающий недоверие – эдакий полухмык-полукхек. Лис бросил на него острый взгляд.

– Я сказал – ни слова…