Одд к Ключ времени

Никто достоверно не знал, что находится на дне этой узкой пропасти – прокола в земной коре с гладкими отвесными стенами. Наверняка там скопилось немало переломанных орочьих костей и разный нападавший за столетия мусор, покрытый осклизлой плесенью. Каждый знает: в таких жутких местах редко можно обнаружить что-нибудь привлекательное. Даже любопытному Крокку не хотелось проверять эти догадки – уж очень зловеще смотрелись зазубренные покрытые пятнами края и черная завывающая темнота за ними.

Драгоценные камни ссыпались в бездну с тихим шуршащим перестуком. Тележка за тележкой. Кривой Палец Хнитт с оттянутыми вниз веками, шаркая о неровный камень, таскал их одна за другой уже несколько часов. Ему помогал маленький и юркий, черный как сажа орк, которого Крокк случайно обнаружил в закутке с метлами. Он как раз пытался обглодать одну из них, с хрустом вгрызаясь в растрепанный орешник.

– А ты крепкий парень, – подбодрил Клюпп переваливающегося на ходу Хнитта, удостоившись за это самого уничижительного взгляда, который бы мог смутить даже переевшего барсука.

Но Клюпп был не из слабых сердцем и взгляд с достоинством вынес. К тому же он был прав: как ни удивительно, старый и хромоногий Хнитт даже не крякнул, сдвинув с места тележку весом с четверть Лишайника. Сам тролль порывался было помочь, но Одд отстранил его:

– Это только их дело. Орков и их бывшего хозяина. Пусть приберутся здесь.

Лишайник пожал базальтовыми плечами и отошел в сторону. Его аккуратно расправленный колокольчик бодро дзынькнул.

Еще несколько подземных тварей, слонявшихся поблизости и забредших на шум в пещеру, растерянно глазели на происходящее. Один из них, явный весельчак, громко перекатывал во рту камешки, то и дело отпуская шутки. Скажем прямо, шуточки у орков так себе, и повторять в книге мы их не станем. Если кому интересно, можете сами поискать юмориста в пещерах под Свиным боком. Его зовут Гуль На-заду-глаз, и он вечно катает камни за щеками, даже когда говорит с кем-то. Особенно когда говорит.

В голове Одда не переставая хлюпал и шелестел шепот огромного числа слизней, разносивших весть о произошедшем. Скоро в пещере было не протолкнуться от чисто случайно зашедших посмотреть орков – больших и мелких, выглядывавших из-за спин впередистоящих. Одд узнавал в них работников со дна Дымной ямы, охранников, предпочевших срочно забыть о своем ремесле, и даже нескольких мастеровых – толстяка-корзинщика с подмастерьем и (удивительная вещь!) сморщенного изготовителя набедренных повязок, жующего что-то вроде куриной лапы. Похоже, настоящее любопытство и страсть к переменам побеждает даже старческую немощь. Воздух вокруг наполнился звуками, а еще больше – запахами. Ни то ни другое восторгов не вызывало…

– Сколько же он там накопил? – удивлялся Крокк.

Казалось, что за столетия Харкан выпотрошил изнутри всю гору.

Никто из пришедших орков даже не пытался напасть на Ода и его друзей. Судя по всему, они готовы были простоять так хоть трое суток, наслаждаясь зрелищем катящейся со скрипом тележки, которую толкал перед собой Хнитт. Если бы в пещеру принесли лоток с сосисками и бочонок пива, происходящее было бы не отличить от бейсбольного матча.

Глава 38

СВОЙ, РОДНОЙ, ЧУЖОЙ

Вереница тощих, озирающихся мальчишек во главе с Оддом подошла к Железному столбу на рассвете. Шествие замыкал Лишайник, возвышаясь над ними, подобно горе, разглядывающей мышь.

Луга вокруг и дорогу пеленал плотный липнущий к коже туман. Всем не терпелось поскорее попасть домой, но путь оказался слишком долгим. Троих пришлось положить на импровизированные носилки и тащить волоком, такими слабыми они были. Если бы не внезапное освобождение, через день-другой их бы наверняка истребили охранники-орки.

К безлюдному в ранний час перекрестку, подобно призрачной ладье, подкатила заставленная ульями телега пасечника Жжу, движимая сонным, как облака над горой, волом. Сам он также клевал носом, по многолетней привычке балансируя на краю – сразу за хвостовой частью своего копытного движителя. Одду пришла мысль, что даже миллион лет назад пасечник на телеге вот так же подъезжал к этому перекрестку, только вместо вола в нее было впряжено какое-нибудь древнее шипастое чудище.

Как всякий благовоспитанный вол, тот, что тянул телегу, встал, оказавшись перед выбором. У Железного столба дорога расходилась в стороны, а волы не отличаются математическим гением, чтобы напрягать свой мозг такой неразрешимой задачей. С его точки зрения дороги повторяли одна другую и вели из все-равно-откуда во все-равно-куда. По пути между этими общеизвестными пунктами следовало поесть и подремать. Такой нехитрой логики ему, как и большинству людей и животных, вполне хватало для жизни.