Одержимая

Теперь она часто плакала. Иногда даже не замечая этого, просто слезы начинали внезапно струиться по щекам. Но становилось ли от этого легче? Нет, потому что боль продолжала рвать ее сердце, не отпуская ни на минуту. Сон и аппетит так и не вернулись. Зачастую ночи она коротала на балконе, в мягком кресле, устремив пустой взгляд на звездное небо. Про еду Марина могла не вспоминать сутками, порой насильно запихивала в себя йогурт или тост с сыром, но практически сразу накатывала тошнота. Желудок не принимал пищу. Что ж, ее это совершенно не беспокоило.

Конечно, она стала больше за собой следить – принимала каждый вечер душ, позволила Диане отвести ее к стилисту и теперь вместо неровно отрезанных волос у нее была изящная стрижка пикси, подчеркивающая изящную шею. Но все это меркло на фоне того, что Ри просто не находила причин для того, чтобы жить. Нет, она не планировала самоубийство, но и стремиться к чему-либо перестала. Отказалась от всех подработок, вопрос с университетом решила Тамара, а она плыла по течению.

Максим приехал вечером. Он вообще старался регулярно навещать ее, привозил продукты, а еще постоянно звал в гости и всячески пытался вытащить из апатии. При этом время для визита каждый раз выбиралось разное, и дверь он открывал своим ключом. Оба понимали к чему эти внезапные проверки, но никто из них не нашел в себе сил поднять эту тему.

– Дышишь свежим воздухом? – Макс неожиданно зашел на балкон, с тяжелым вздохом опустившись на второе кресло.

– Привет. – Марина повернула голову и посмотрела на друга. Он казался очень усталым, темные круги под глазами были видны даже в мягких весенних сумерках. Она знала, что помимо похорон он внимательно следил за тем, как продвигается расследование проклятого ДТП. – Ты выглядишь измотанным. Может кофе?

– Не откажусь. Я привез продукты. Надеюсь, что ты не пожалеешь для меня куска хлеба. С утра крошки во рту не было. – Он криво улыбнулся, провожая взглядом Марину, которая, шелестя черным шелковым халатом, скользнула мимо него в сторону кухни. К этому он так и не смог привыкнуть за прошедшие дни –яркая и жизнерадостная Ри, предпочитавшая сочные краски, теперь ходила исключительно в траурных темных вещах.

Из ванной, где он мыл руки, Максим услышал мелодичный писк, с которым отключался чайник. Было бесполезно заставлять Марину есть, но иногда, когда она составляла ему компанию, он с радостью видел, что та ела. Немного, недостаточно, чтобы они перестали о ней беспокоиться, но это уже было хоть что-то. Макс чувствовал себя ответственным за нее, ведь Ри была не просто возлюбленной его брата, он на полном серьезе считал ее своей родственницей. И чувствовал полную беспомощность, наблюдая, как она угасает.

– Как идет следствие? – Марина не отрываясь наблюдала за работой кофемашины. По напряженной спине было нетрудно понять, что это вопрос дался ей очень непросто. И, к сожалению, ответ будет болезненным.

– Никак. – Макс опустился на стул и устало вздохнул. Разговор будет тяжелый, но лучше она узнает все от него, чем из новостей. – За рулем машины был единственный сын большой столичной шишки. Боюсь, что дело спустят на тормозах. Прокурор признался, что на него давят. Нам стоит готовиться к любому исходу.

– Ясно. – Ри пододвинула к нему салатник, словно пытаясь уйти от неприятного вопроса. Беседа плавно перешла на отвлеченные темы. Она расспрашивала Макса о самочувствии Дианы, он в свою очередь жаловался на погоду и постоянную усталость. Они и без слов поняли друг друга – Максим приехал именно для того, чтобы сказать, что убийца их Алекса скорее всего останется безнаказанным. Теперь ей нужно придумать, как этого избежать.

Около десяти часов вечера Марина наконец осталась одна. Убедившись, что она не впала в истерику, Макс уехал домой, не забыв перед отъездом в очередной раз предложить ей переехать к ним. На этот раз причина была в том, что беременная Ди тяжело переносила одиночество и ей обязательно нужна компания. Ри, как и всегда, отказалась, мягко покачав головой.

Но вся эта умиротворенная мягкость быстро слетела с ее лица, стоило Максиму выйти за порог и захлопнуть за собой дверь. Она металась по квартире подобно разъяренной пантере в клетке. В ее голове не укладывалось, как можно попасться на месте преступления и при железобетонных уликах пытаться избежать наказания. Неужели этот Станислав Климов настолько глуп и отвратителен? Или может это его отец? Макс же говорил, что отец Климова крупная столичная шишка. Может пытается выгородить сына, а тот на самом деле хочет признать вину.

Она застыла посреди спальни, нервно покусывая большой палец. Ей нужно поговорить с ним. Ей нужно сказать ему, что он не прав, что он обязан принять наказание в полном объеме. На похоронах, краем уха она слышала, что Климов любит проводить время в клубе “Иблис”, может стоит попробовать его найти?