Одержимость

– Бриджет. – От голоса она застыла как вкопанная. – Бриджет, ты сможешь сделать это. Я верю в тебя.

Верит. Здорово.

– Если она н-не хочет быть здесь... – начал говорить отец Сантос.

Монсеньор сузил глаза.

– Она хочет, не так ли, Бриджет?

Слово «хочу» – довольно относительное, но глаза монсеньора, внимательно смотревшие на ее лицо, буквально умоляли дать положительный ответ. Она не могла разочаровать его, не после всего, что он для нее сделал. Она глубоко вздохнула и промямлила:

– Хм, да. Да, я хочу.

– Спасибо, – сказал монсеньор, глядя в направления отца Сантоса. Молодой священник отвел взгляд и начал изучать свои ноги.

Лицо монсеньора оставалось мрачным, когда он снова посмотрел на Бриджет, но его серые глаза сверкали, как будто насмехаясь над бесполезностью отца Сантоса.

– Не волнуйся. Миссис Лонг не навредит тебе. Обещаю.

Бриджет осмотрела крошечную миссис Лонг – она, наверное, весила фунтов девяносто, и то съешь она сначала гигантской буррито – ни из ее носа, ни изо рта не шел пар. Дыхание пожилой женщины было холодным.

Бриджет закусила губу, стараясь скрыть ужас, поднимающийся из желудка к горлу.

– Какое первое правило? – тихо спросил монсеньор Рено.

Бриджет могла поклясться, что этот человек читает ее мысли.

– Не показывать свой страх.

– Не показывать свой страх. – Монсеньор встал во весь свой шестифутовый рост, выпрямив спину и вытянув голову. Несмотря на возраст, его плечи были такие ровные и широкие, и сам он казался таким сильным, что мог бы завалить борца суммо. На нем была его обычная длинная, черная ряса с красной окантовкой, и фиолетовым поясом на талии. Серебряное кольцо обхватывало средний палец его левой руки, так туго, что больше походило на латунный сустав, чем на драгоценность. Монсеньор принадлежал к старой католической школе, чтившей древние традиции, доверял этой необычной Бриджет и в тоже время до чертиков ее боялся.

И если он думает, что Бриджет справится, то она вывернется на изнанку, но сделает это.

– Отец Сантос, – сказал монсеньор. – Пожалуйста, подготовьте комнату.

Отец Сантос открыл черный чемодан и достал фиолетовый епитрахиль[4], который передал своему начальнику. Монсеньор Рено поцеловал крест на задней части епитрахиля и набросил его на плечи. Далее последовали два маленьких хрустальных графина, один со святой водой, один с освященным маслом, потом закрытая чаша соли, поднос евхаристического хлеба[5] и несколько толстых белых свечей. После того как он зажег все свечи, молодой священник взял соль и старательно насыпал ею полосу у порога спальни, затем оставил по щепотке в каждом из четырех углов комнаты.

– Бриджет, – пробормотал монсеньор, не глядя на нее.

Она вздрогнула от неожиданности.

– Что?

– Ты помнишь, о чем мы говорили?

В мозгу Бриджет всплыли правила, которые он вдалбливал в нее последние несколько недель. Предупреждения, тренировки, объяснение тех вещей, в существование которых она не могла поверить.

– Думаю, да.

– Думаешь? – Монсеньор медленно повернулся к ней и повторил вопрос. – Ты помнишь, о чем мы говорили?

У Бриджет пересохло во рту.

– Да, монсеньор.

– Отлично. – Монсеньор прижал крест к груди и шагнул в сторону фигуры, лежащей на постели. – Давайте начнем.

3

КОМНАТУ ЗАПОЛНИЛ ГЛУБОКИЙ ГОЛОС МОНСЕНЬОРА.

– Я приказываю тебе, нечистый дух, покинуть эту слугу Божью вместе со всеми своими приспешниками.

Глаза миссис Лонг распахнулись, и черные пустые зрачки просканировали комнату, спокойно пройдясь по всем присутствующим, после чего остановились на монсеньоре. Это был не мягкий взгляд старушки, он был крадущимся, как у змеи оценивающей свою жертву. Потрескавшиеся губы исказились в гримасе, и она выгнула спину.

– Как покорный слуга Спасителя, я приказываю повиноваться мне, – продолжил монсеньор.

– Лжец, – зашипела миссис Лонг, качая головой вперед-назад. – Лжец, лжец, лжец.

Монсеньор прищурился.

– Он дал мне силу одолеть змей и скорпионов, чтобы сокрушить власть твоего повелителя.

Миссис Лонг села и запрыгала на кровати.

– Лжец, лжец, лжец. Он лжец, лжец. Думает, что может лгать нам, но мы знаем все о лжи, лжи.

Монсеньор уверенно стоял на другой стороне кровати. Он совсем не выглядел испуганным, в отличие от Бриджет, которая до боли сжала зубы, чтобы не лишиться остатков своего ланча. Он наградил Бриджет легким кивком, заверяя ее, что все под контролем.

Женщина ткнула в него длинным, кривым пальцем.

– Мы знаем тебя. Мы знаем тебя.

– Изыди, искуситель, – произнес монсеньор. – Изыди, искуситель, исполненный лжи и хитрости.

– Мы знаем, что ты собой представляешь.

– Я слуга Господа.

– Лжец, лжец.

Монсеньор Рено положил правую руку на лоб миссис Лонг, держа крест у нее перед глазами.

– Узри крест Господа. Узри, ты – вражеская сила.

Миссис Лонг скривила губы и снова зашипела.

Волоски на руках Бриджет встали дыбом. Теперь это было лицо зла. Это было что-то, с чем боролись монсеньор и отец Сантос. Не она.

– Изыди, раб. Возвращайся к своему повелителю.