Одержимость

— Я хотела сказать — в музее, — она потянулась к моей руке и переплела наши пальцы. — Но похоронное бюро тоже подходит.

Я снял сапоги, пытаясь аккуратно поместить их около стены, но Пэйдж остановила меня.

— Оставь их. Всё нормально.

Грязь на моих ботинках насмехалась надо мной.

«Грязный. Грязный»

— Пойдем, я поговорила с мамой и получила некоторые принадлежности для рисования, я оставила их в кабинете. — Она сжала мою руку. — Спасибо, что пришёл сегодня. — Пэйдж прикрыла глаза, её длинные ресницы затеняли её розовые щёки. — Я нервничала.

Пэйдж была всем, что я хотел, и всё свободное время в школе мы проводили вместе, а когда у нас был сокращённый день, отправлялись на ужин вниз по улице. Иногда с друзьями, иногда просто вдвоём. Мне нравилось, когда были только мы. Я застрял между ней и реальностью. Я хотел попросить её, чтобы она стала моей, но мы пришли из таких разных сфер и, увидев её дом, увидев её в этом ярком богатстве света, я ещё сильнее ощутил свои страхи.

«Тебе не следовало приходить сюда»

«Тебе нечего здесь делать»

— Почему ты нервничаешь? — спросил я (именно я был тем, кто нервничал).

— Полагаю, я ... я имею в виду ... я действительно не знаю, как это...— Пэйдж проглотила слова, встретив мой взгляд. — Я имею в виду, мы друзья?

Друзья.

Я кивнул.

— Обычно я не хожу три мили в гору, чтобы увидеться с человеком, который не является моим другом.

На мои слова Пэйдж закатила глаза, и я широко улыбнулся.

— Это не то, что я имела в виду.

Друзья.

Я хотел большего. Хотел целовать, коснуться её лица, почувствовать её рот на своём. Я никогда раньше не целовал девушку и хотел, чтобы она была моей первой. Хотел сделать то, что, вероятно, не следовало, но чем дольше она смотрела на меня вот так: большими ожидающими голубыми глазами, с чувствами, которые похожи на нечто порочное, тем больше мужчина во мне жаждал почувствовать каждую её часть.

— А что ты имела в виду? — я подошел ближе, чем обычно себе допускал, и соединил наши руки.

Я был выше её, и мне нравилось, что она должна смотреть на меня снизу. Это была только она. Только я.

Её щёки стали малиновыми, когда она облизнула губы.

— Разве я больше, чем просто друг?

Она была для меня большим, чем вообще могла подумать.

Я кивнул.

— А ты хочешь быть?

Она прикусила нижнюю губу, прежде чем заговорить, и я еле сдержал стон.

— Да.

Я заправил прядь волос ей за ухо, наклонился и прижал губы к её щеке. От моего прикосновения она вздрогнула, и я усмехнулся, когда произнес:

— Хорошо.