Одержимость

На экране дверь в мою спальню открылась, и в поле зрения появилось ее любопытное лицо. Я должен был бы прийти в ярость, но меня поразил ее образ, ее простодушная красота. Ее голубые глаза были широко раскрыты, когда она оглядела пространство вокруг. Ее длинные волосы были гладкими, кудряшки, которые у нее были в подвале, исчезли, локоны свисали по ее спине, как темная вуаль, колышущаяся с каждым шагом.

Возможно, ее любопытство озадачило меня не меньше, чем мое собственное. Что она ожидала найти? Почему я не остановил это?

Когда дело дошло до моей комнаты, мне нечего скрывать, пока меня не было. Это не было похоже на секс-темницу.

Я усмехнулся про себя.

Черт, нет.

Нахождение Лорел в моем личном пространстве, жалкая правда ударила меня с силой тонны кирпичей. Доктор Лорел Карлсон была первой женщиной, вошедшей в мою спальню. Профессионалки, которых я нанимал для оказания физической помощи, не заходили в дом. Я бы не допустил этого.

Возможно, утверждение о том, что Лорел была первой женщиной, не было стопроцентным. Прежде чем переехать в этот дом, я наняла декоратора интерьера — женщину. Мы никогда не встречались лично. По электронной почте я предлагал идеи, а затем отступал, в основном позволяя ей взять верх. У меня не было особых пожеланий — цвета, освещение, поверхности — все это не имело значения. В этом доме меня привлекли вид и простор земли.

Просто дом. Почему мой дом теперь ощущался другим, когда я увидел Лорел там, куда велел ей не ходить?

Волоски у меня на затылке встали дыбом, когда я опустил нож на стойку и ухватился за край гранита. Она не торопилась. Нет, она медлила, впитывая все.

Кровать, прикроватные тумбочки и другая обычная мебель для спальни были ее дразнящими открытиями. Она на мгновение замерла возле стеклянных дверей, возможно, чтобы заглянуть за стекла. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть за окном при включенном свете. Ей придется выйти на балкон, чтобы посмотреть. Двери были закрыты, но не заперты. Мне редко приходило в голову запирать их. Кроме того, дом сообщит мне, если их откроют. Маленькая рука Лорел протянулась вперед. Она покачала головой и повернулась, ее мысли, казалось, изменились.

Мой пульс участился, когда Лорел подошла к столу у дальней стены. Если бы я не выключил экран компьютера, она бы увидела себя. Вместо этого она провела рукой по глянцевой поверхности, прежде чем повернуться и шагнуть в смежную ванную.

Камеры были активированы, следя за ее движениями, как будто я был там с ней. Мое сердце колотилось за грудиной, воздух вокруг меня согревался. Мой разум был не в ладах с телом. Меньше, чем через минуту я буду наверху и поймаю ее с поличным. И что делать?

Кричать на нее.

Наказать ее.

Запереть ее в комнате.

Это не было неоправданным. Я четко изложил правила. То, что я раньше считал любопытством при входе в мою спальню, было, скорее, непослушанием. Насколько чертовски трудно ей следовать указаниям?

У меня перехватило дыхание, когда Лорел наклонилась, ее красивая круглая попка повисла в воздухе. Если бы я был человеком, который делал ставки, я бы сказал, что под брюками у нее не было трусиков. Черт, она взяла полотенце, которым я пользовался после душа, и, сложив его, повесила на вешалку.

Хорошо. Я не был безупречным. Ей не приходило в голову, что я узнаю, что его переместили? Ей наплевать?

Эта женщина на экране и в моем доме должна бояться меня, и все же она не только не боялась, но и открыто бросала мне вызов. Я не был уверен, разозлило ли это меня или завело. Стояк, растущий в джинсах, заставил меня поверить в последнее.

Стиснув зубы, я оглядел кухню. На центральном островке рядом с бутылкой вина, которую я по прихоти достала из погреба, стоял салат для двоих. Хотя пламя горелки не было включено, грибы и лук были почти готовы к обжариванию на сковороде, а на блюде лежали два сырых стейка филе миньон, готовых к жарке. Пошло оно все к черту.

Ужин может подождать.

Вытирая руки о лежащее рядом полотенце, я знал, что мне нужно сделать.

Глава 8

Лорел

Масштаб того, что я делала, вопреки предыдущему приказу Кадера, поразил меня, когда я стояла у входа в его шкаф. Это был его личный мир, и я была свидетелем этого, нет, я вторглась. От стоявших передо мной вешалок с одеждой у меня болела грудь, ряды рубашек с длинными рукавами и длинных брюк.

Кадер сказал мне, что у него никогда не было гостей и что иногда он проводил недели в одиночестве. Тем не менее, даже наедине с собой, он скрывал свои тату. Почему?

Это открытие в сочетании с полным отсутствием персонализации его спальни подействовало на меня сильнее, чем я ожидала. В отличие от комода в спальне, которую он объявил моей, у Кадера не было зеркала. Единственным зеркалом в его комнате было маленькое овальное зеркало над туалетным столиком в ванной. Не было фотографий семьи или друзей. Никаких воспоминаний о давно минувших днях.