Одержимость

— Если я не скажу тебе, значит ли это, что ты проведешь завтрашний день в одной из моих рубашек?

Потянувшись ко мне, пальцы Кадера растопырились над моим коленом, тепло посылало импульсы в те области моего тела, которые, как я знала, были контрпродуктивны для изучения самых последних событий. Я накрыла его руку своей.

— Эта штука с прикосновениями все еще несправедлива.

— Мне нравится прикасаться к тебе, но если ты скажешь «нет»…

Наклонившись вперед, я положила руки на его гладкие щеки, закрыла глаза и коснулась его губ своими. Хотя на самом деле это был не поцелуй, прикосновение послало больше волн тепла в кровь. Мои соски напряглись, и, не задумываясь, я сжала бедра. Когда я открыла глаза, мы были нос к носу, наше дыхание было более поверхностным, чем мгновение назад.

— Я не говорю «нет». Мне тоже нравится.

Мои руки все еще лежали на его щеках.

— И мне нравится прикасаться к тебе.

Из его горла вырвался звук, похожий на низкое рычание.

— Я дам тебе тот же ответ, что и ты мне, — сказала я. — Если ты скажешь «нет»…

— У тебя короткая память, Лорел. Я уже сказал: «нет».

Мои плечи поникли, разочарование от его слов погасило огонь. Убрав руки, я оторвала взгляд и посмотрела на экраны.

— Что там происходит?

Кадер не ответил. Вместо этого он потянулся к моим рукам и снова прижал их к своему лицу. Как только он это сделал, тепло огня вернулось, единственная искра, спасенная неожиданным источником топлива. Мое сердце бешено заколотилось, глаза расширились.

— Что это значит? — спросила я.

Кадер опустил веки, на мгновение зеленый цвет исчез, а затем вернулся, сияя светом от экранов.

— Черт возьми, Лорел, я не знаю. Я больше не говорю «нет». Я говорю, что мне тоже нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Просто держи их на моем лице, руках… — он опустил одну из моих рук к своей, положив мою ладонь на свой рукав. — …одежде. Я не хочу больше ничего объяснять. Я… — он сглотнул, — …для меня это в новинку. Я этого не понимаю.

Я наморщила лоб.

— Что в новинку? Я не эксперт, но уверена, что то, что произошло в подвале, было не в первый раз для тебя.

— Первое более субъективно, чем кажется. Это был первый раз, когда я хотел женщину так сильно, как хочу тебя. Я не помню, чтобы когда-нибудь был так ошеломлен, как тобой. Ты застряла у меня в голове. Ты нарушаешь мой самоконтроль, а для человека моей профессии это не очень хорошо.

Улыбка расцвела на моем лице, становясь все шире с каждым его предложением.

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о том, что ты ошеломлен.

Он пожал широкими плечами.

— Сомневаюсь, но я устал бороться с этим, особенно когда ты сидишь здесь в одной моей рубашке, а под ней ничего нет.

Моя шея выпрямилась, рот широко раскрылся.

— О-откуда ты это знаешь?

Его губы изогнулись в улыбке, скулы приподнялись.

— Когда ты вошла на кухню, рубашка от света была… — его брови поползли вверх. — …прозрачная. Я был готов забыть об ужине и получше рассмотреть то, что видел наверху.

Я откинулась на спинку стула и прикрыла разгоряченные щеки.

— Мне так неловко. Мне нужно постирать.

Он потянулся к моим рукам.

— Я уверен, что для доктора с твоим дипломом ты должна была обосновать свою кандидатскую диссертацию и убедительно защитить ее перед комитетом.

Я кивнула.

— А я бы предположила, что ты был крутым парнем.

— Я преуспел в этом.

Рука Кадера снова оказалась на моей ноге, медленно двигаясь вверх по бедру. Его зеленые глаза светились новым теплом, соперничающим с интенсивностью солнца. Он покачал головой.

— Если твой аргумент в пользу стирки заключается в том, что ты не будешь ходить здесь, как сейчас, с голой киской в нескольких дюймах от моего прикосновения и затвердевшими сосками, натягивающими ткань моей рубашки, твой аргумент провалился.

Накрыв его руку своей, я улыбнулась.

— Спасибо.

— За то, что хотел трахнуть тебя пальцами прямо сейчас, прямо здесь?

Хотя я улыбалась, мои глаза наполнились слезами.

— Ты знал, что я боюсь того, что ты можешь мне рассказать. Спасибо, что отвлек меня.

— Ты думаешь, я именно это делал?

Я кивнула, сплетая свои пальцы с его, убирая его от своей ноги.

— И тебе это удалось. — Я посмотрела на экраны. — Ты собираешься рассказать мне, что ты нашел?

Сделав глубокий вдох, Кадер начал печатать, на экране появилось то же изображение, которое я видела в подвале.

— Прямо сейчас, немного. Здесь время на два часа раньше, чем в Индианаполисе.

Часы на кухне показывали чуть больше десяти вечера, когда я выключила свет и направилась сюда.

Он поднял глаза.

— Я нашел подтверждение тому, что во время разговора, когда Олсен защищал тебя с Картрайтом, он разговаривал с Оуксом.

Радовало или огорчало меня то, что Эрик верил в нас?