Одержимость кровью

- Это Гуайама, Пуэрто-Рико, город ведьм, - сказал доктор Райхман. Огненный шар - это "бруйа" - ведьма, которая летает по ночам в поисках жертвы.

- В этой картине есть нечто зловещее, просто мороз по коже, - признала я.

Он многозначительно взглянул на Эрику:

- Это не Вуду, моя дорогая. Это Пуэрто-Рико, и все это можно найти совсем рядом в Эль-Барио, в Испанском Гарлеме. Более чем тридцатилетняя миграция пуэрториканцев в Нью-Йорк сделала свое дело.

Мне сразу вспомнилась магическая вода и колокольчики над дверью управляющего в доме Джоэла.

- Я что-то слышала об эспиритизме.

- И о сеансах вызывания душ умерших, о брутарии - колдовстве, защите от злых духов. Как часто вам встречались "ботаникас" у нас в городе? спросил доктор Райхман.

Разумеется, я встречала их Ист-Виллидж и была уверена, что это лавочки, торгующие лекарственными растениями.

- В них продают порошки для вызывания духов, траву руты душистой от сглаза, мимозу для ванн - оберег от заклинаний смерти, - подытожил Райхман.

Тут мне снова пришла в голову Вероника, такая живая и современная, посещавшая вечерние курсы, чтобы стать секретаршей в солидном офисе, и продолжавшая жить в Эль-Барио. Сама мысль об этом была какой-то нелепой, словно она жила двойной жизнью.

- В этом городе на каждом шагу сталкиваешься с проявлениями сверхъестественных сил. Вера в них владеет тысячами умов, - продолжал доктор.

- Если ты и доводишь себя, то делаешь это профессионально, - заметила Эрика.

Вся беседа вспомнилась мне неделей позже, когда мы с Вероникой помогали Джоэлу съехать с его старой квартиры. Срок аренды у него кончился и Джоэл решил найти себе другое жилье в Вест-Вилидж. Мебель он собирался пока поставить у нас на Шестьдесят четвертой улице. Мне это, мягко говоря, не понравилось. Он и так пробыл у нас весь февраль и большую часть марта, а теперь ещё и мебель...это уже слишком.

Но, как бы там ни было, он мой единственный брат и у него слишком сложный период в жизни. Так что в то утро мы пришли помочь ему упаковать вещи. Джоэлу пришлось просмотреть все объявления в "Вилидж Войс", прежде чем удалось сделать заказ на перевозку. Его немногочисленные пожитки позволяли мне с оптимизмом оценивать перспективу нового переезда в будущем. Так и оказалось - хватило одного фургона. Когда Джоэл с бородатым водителем в кабине скрылись за поворотом, я вернулась помочь Веронике закончить уборку.

Слова доктора Райхмана всплыли в памяти, когда я мыла раковину, и все из-за порошка для чистки, который назывался "Магическая сила". Рядом со мной Вероника отчищала плиту, и меня охватило непреодолимое желание спросить её, что она знает о заклинаниях смерти. Но передо мной была красивая современная девушка, как любая из сотен и тысяч, заполняющих каждое утро офисы всяческих фирм, и я не отважилась завести разговор.

Но должны же под нью-йоркским лоском остаться хоть следы прежнего опыта, ведь она родилась на островах? По её словам, её детство проходило в трущобах Ла-Эсмеральды. Пока я трудилась над раковиной, вспомнились хижины из рифленой оцинковки и рубероида возле Сан-Хуана на берегу Атлантики.

Когда я ещё училась в колледже, во время каникул на восточном побережье мне случилось оказаться на старом кладбище. В окружении мраморных ангелочков наблюдала я за закатом, океан внезапно потемнел и набух, тучи на небе налились свинцом и спустились ниже, хижины, прилепившиеся к утесам стали выглядеть как-то мрачно. Окружавший меня пейзаж изменился почти мгновенно с первым дуновением ветра, мне стало не по себе. Захотелось снова очутиться под защитой городских стен, город стал для меня синонимом безопасности и, прыгая по обломкам мрамора, путаясь в высокой траве, я заторопилась назад и не останавливалась, пока не очутилась перед собором на площади Сан-Себастьяна. Немного успокоившись, я заглянула в "Сэмс Плейс", заказала ром и кока-колу. Гамбургер в тот вечер показался мне изысканным деликатесом.

На следующее утро, нежась в мягкой постели гостиницы местного отделения Ассоциации Молодых Христианок, я уверяла себя, что все дело в наступившей темноте и обстановке кладбища. Возможно, все так и было, но чувство страха, соприкосновения с чем-то чуждым и зловещим врезалось в мою память.

Детство Вероники прошло на кривых улочках и среди жестянок из-под пива, битых бутылок, кудахтанья кур и жарких семейных ссор. Потому я и не решалась спросить её про брутарио. У неё не осталось испанского акцента, она приспособилась к городской жизни и таким вопросом можно было поставить под сомнение весь её облик современной молодой женщины.

В конце концов я оставила свою затею, помогла Веронике закончить с уборкой и, закрыв квартиру, отправилась по облупленной грязной лестнице занести ключи от квартиры управляющему.