Одержимость Малиновского (СИ)

— Ну, непобедимых, скажем, не бывает, но вот силы у Ваньки было немерено, — почёсывая затылок, изрёк Ян. — Быстро его прокачали, — покачал он головой. — Блин, нашим пацанам тяжко будет с такими терминаторами сдюжить, если дело до рукопашной дойдёт. Ну вот везде смухлевать стараются!

— Пусть в голову стреляют, мозг у всех один. Только вы ошибаетесь, меня не быстро прокачали. Я был ещё в утробе матери, когда они начали вмешиваться в мою генетику.

— Да ладно тебе! — начал было Ян.

И тут же замолчал, так как за меня продолжил рассказ дядя Глеб. Я благодарен был ему за это. Когда он закончил, у мужиков на скулах играли желваки, они молча обрабатывали полученную информацию.

— Вань, извини за наркомана, был не прав. И ты, мелкий, прости за необоснованное подозрение. А вот ты, Беркутов, меня разочаровал… — покачал он осуждающе головой, смотря на друга. — Зачем детей разлучил? Не влез бы ты тогда, Ваньку сейчас хернёй не шпиговали почти полгода!

— Он всё сделал правильно, — попытался я заступиться.

— Нет, пацан, это неправильно. Мира сама должна была решать принимать тебя такого или нет.

— Ошибаетесь, я был опасен для неё!

— Это вы, идиоты, заблуждаетесь. Мира — твой якорь, стоило моему сыну включить запись с голосом этой девочки, ты прекращал буянить. Кстати, Сашок, пять баллов за сообразительность, — подмигнул дядя Егор сыну. — Но это уже в прошлом, тебе, Глеб, с этим дерьмом жить. Сейчас главное — тебя на ноги поставить и попытаться минимизировать последствия твоего плена.

— Режим судьи выключи. Возможно, ты и считаешь меня виноватым. Но ещё не известно, как бы ты поступил на моём месте. И я на попе ровно всё это время не сидел, а искал выход… — отчеканил Беркутов. — Я не против объединиться, у меня уже есть наработки. Хочешь помочь — валяй, но не смей меня критиковать!

— Да не вопрос, не буду. Но я тебе уже сочувствую — Людка узнает о твоё выходке, и ты лёгким выговором или сексуальном воздержанием не отделаешься. Она сто пудов тебя поганой метлой отоварит по хребту, а затем и другая бытовая хрень пойдёт в дело…

—Своим опытом делишься? — вкрадчиво интересуется Беркутов.

— Хватит спорить! — не выдержал я. — Беркутов оказался прав тогда — я был опасен для его дочери по многим причинам. Знаете, что мне Клос сказал перед тем, как я его порвал на куски? — Молчат. — Он знал о ней и грозил, что в случае моего неповиновения, её… — мой голос надломился, потому что не мог я вслух произнести эти слова. — Ну вы поняли. Да и мои чувства — это мрак. Дядя Егор, вы просто не представляете, какие демоны меня обуревали тогда, и это не страсть — я был не в себе.

Только через два года мы выяснили, что и это побочный эффект: мои эмоции более остры, особенно те, что касаются Мирославы. Поэтому мне приходилось постоянно себя контролировать, не позволять им взять верх. Когда я терял контроль, то превращался в бездушную машину, и у меня было только одно желание — убивать. Так что моё прибывание в плену добавило проблем. И если следы от ран сошли на четвёртые год, то с остальным сложнее.

— Этот гнус долго мучился? — задал неожиданно вопрос Лютов-старший, и взгляд у него словно вспыхнул.

— Нет. Но… — я замолчал. Не хочу вспоминать.

— Ну, не томи… — дёрнул меня за руку Саня.

Перевожу взгляд на него — в его глазах такой же, как у его отца, нездоровый блеск. Жуть просто.

— Некогда было мести предаваться. Но он умирал, осознавая, что труд его жизни похерен.

— Тоже неплохо, — одобрительно кивнул Лютов. — Может, расскажешь, что там происходило? Краткого описания, что ты угодил в ловушку, мало. Нам нужно знать всё. Кстати, кто тебя подставил?

— Зотов Дмитрий, его завербовали три года назад, — послышался недовольный голос Беркутова. — Во избежание дальнейших вопросов скажу сразу — этот мучился долго. — У Лютовых вновь зажёгся огонёк в глазах. — Не будет подробностей, достаточно того, что угроза устранена.

— Помочь уничтожить останки?

Они вот так спокойно об этом разговаривают? Словно такое для них обычное дело. А вот Сашка спокойно воспринимал их разговор, видимо, знал больше, чем я.

— Лютов, угомонись! — показал глазами Беркутов на нас.

— Ты думаешь, что мой излишне любопытный сын не в курсе наших дел? А если знает он, значит и Ванька. Они же как Шерочка с Машерочкой неразлучны.

— Не наговаривай на сына.

— Ты думаешь, я сейчас пошутил насчёт своего? Ха! Да он давно в наших…

— Пап, может, сходишь с бойцами потренируешься? — перебил его Саня, тут в ответ вновь полоснув его злым взглядом. — Ну а что, вмажешь кому-нибудь пару раз, возможно, отпустит. Могу я с тобой пойти, у меня тоже руки чешутся. Как ты говоришь — сбросим пар…

— Не… вы видели, какого хитрожопый у меня сын вырос?

— А вчера говорил, что он у тебя мужиком вырос со светлой головой, — хохотнул Ромашов. — Ты уж определись, какой он на самом деле.

— Определился: мужик — светлая голова, в которой частенько хитрожопые тараканы захватывают власть.

В ответ Люцифер лишь страдальчески закатил глаза, мол, достали уже со своими подколками.