Одержимость романами

Интересно, как выглядел паспорт Розмари в те годы долгой разлуки? Вместе с постами в «Инстаграме» штампы в паспорте – ее и его – помогли бы мне составить хронологию их отношений. Кто больше путешествовал? Кто оставался, кого догоняли? Могу ли я заменить воспоминания о ней воспоминаниями о себе? Мы повернем за тот угол, сядем на тот поезд, войдем в другой бар. Я буду оставлять свой след на предметах, местах, людях.

Аккуратно положив паспорт Калеба обратно в конверт, я раздеваюсь, растягиваюсь на кровати и жду его возвращения.

Глава четвертая

Мой следующий выходной приходится на субботу, и семья угощает меня праздничным обедом в честь дня рождения. Калеб приглашен, но не может прийти из-за подготовки к важной презентации в понедельник. Он очень извинялся и говорил, что мечтает познакомиться с моими родными, и я решила счесть это за правду.

– Когда мы встретимся с этим загадочным человеком? – спрашивает мой отец из-за стола. – Ты уверена, что он существует?

– Он работает над важным проектом. – Я делаю ударение на слове «важный». – Но спасибо тебе за такую предсказуемую шутку.

– Твой отец хотел сказать, – мама бросает на него одновременно ласковый и озабоченный взгляд, – что мы очень хотим познакомиться с ним, если только ты не боишься, что мы смутим тебя и отпугнем его.

Ноа с ухмылкой добавляет:

– Это будет хорошая проверка – сможет ли он справиться с нами четырьмя?

Официантка, благослови ее Господь, выбирает этот момент, чтобы подойти к нам. Ноа заказывает вафли и кофе со льдом; папа – капучино и омлет с беконом и чеддером; мама – два яйца пашот и горячий чай. Я, разумеется, заказываю масала-кофе, а затем спрашиваю, могу ли заменить несколько ингредиентов в омлете.

– Выйдет дороже, – предупреждает официантка.

– Это бранч в честь ее дня рождения, – поясняет отец. – Мы готовы потакать ей.

Мама показывает жестом на бумажную корону, которую она положила рядом с моими приборами.

– Дорогая, почему бы тебе не надеть ее?

Я неохотно разворачиваю бумагу. Традиции, традиции, прекрасные традиции. Я должна быть благодарна.

Приняв мой заказ, официантка ухмыляется и отходит в сторону.

– Королева замены, – говорит Ноа. – Ты хоть раз заказывала что-то, не спросив, можно ли там что-то заменить?

Я показываю на его кофе со льдом:

– На улице минус шесть. Однажды я насильно скормлю тебе горячий кофе. Абсурд, что ты его даже не попробовал.

– Вот уж нет. Я буду пить то, что мне по вкусу.

– Но горячие напитки гораздо чаще встречаются в отелях, – замечаю я. – Что, если там, где будут снимать твой дебютный фильм, не окажется «Старбакса» или модной кофейни? Кто-то будет невыносим по утрам.

– Хватит, Наоми. – Мама кладет ладонь поверх моей.

– Разрешено только дружеское подшучивание, убери коготки, – просит отец.

– Кстати говоря, – Ноа откашливается, и мы замолкаем, – у меня есть новости. Я вошел в постоянный состав «Призраков»!

– Ну ничего себе! – бормочу я, оглядывая лица вокруг. Никто из родителей не выглядит удивленным, поэтому снова поворачиваюсь к Ноа. – Подожди-ка, я что, последняя об этом узнаю?

– Прости! Я хотел тебе сказать, просто мы давно не виделись.

– Есть такая новая штука, называется «СМС», все крутые ребята ей пользуются.

– Ха, – изображает он смех.

Сделав глубокий вдох, я меняю тактику.

– Вообще, это потрясающе. Ноа, правда…

– Давай без потрясений, – перебивает он. – Не хочу слишком обольщаться. Сценаристы по-прежнему могут, не знаю, убить меня в любой момент. И тогда я снова окажусь без работы.

– От писателей действительно многое зависит, – усмехаюсь я и делаю паузу, прежде чем добавить что-то приятное. – Оптимист и реалист. Ты можешь быть обоими сразу. Я уверена, твои поклонники будут требовать больше сцен с тобой.

Слегка покраснев, брат благодарит меня и принимается за кофе со льдом.

Отец поворачивается ко мне:

– Кстати, ты все еще работаешь над рецензией?

О, черт.

Я и забыла, как несколько недель назад говорила ему, что надеюсь начать писать книжные рецензии в журналы. Я рассудила, что было бы разумно получить дополнительную известность, больше публикаций, даже если это не художественная литература. Отец одобрил это, заметив, что глубокие размышления о структуре современных романов помогут мне в конечном итоге создать свой собственный. Родители не сомневаются: однажды я опубликую свой роман, но я не знаю, оправдана ли их вера в меня.

– Да, в процессе, – вру я. – Дам знать, если мне понадобится взгляд со стороны.

На данном этапе Розмари – мысли о ней, тексты о ней, наблюдение за ней – занимает большую часть моего времени и энергии. Жаль, что я не могу рассказать об этом им. Я никогда не ожидала, что стану такой искусной лгуньей, по крайней мере в реальной жизни; мне то и дело хочется открыться, но я заранее знаю, как они отреагируют, а мне не хочется выслушивать их возражения. По крайней мере, пока.

Приносят еду. На протяжении нескольких минут мы жуем в комфортной тишине. Когда от моего омлета с луком и шпинатом остается половина, отец протягивает мне через стол конверт. На нем красивым косым почерком написано мое имя.