Одержимость романами

– Ты ответственна за столько жизней. – Я указываю на растения. – Им здесь явно комфортно.

Я не любитель растений. Они выглядят мило, да; сразу же и осветляют комнату, и поднимают настроение, да; только я не знаю, что тут еще сказать. Ее увлеченность растениями больше напоминает одержимость, а одержимость мне знакома.

– Я не всегда любила растения, – объясняет она. – Но однажды Калеб привел меня в огромную оранжерею в Великобритании с тропическими и средиземноморскими растениями, и каждое из них было распределено на категории в зависимости от их способностей, и я была просто очарована…

У растений есть способности? Почему Калеб не привел и меня в ту оранжерею?

– …и затем я начала покупать алоэ, чтобы смазывать кожу, мяту, чтобы жевать ее, и после этого почувствовала себя самодостаточной, изобретательной и немного ведьмой.

– Поделишься какими-нибудь магическими фактами о растениях? – спрашиваю я. – Никогда не откажусь от хорошей метафоры.

– Если ты такой же любитель этимологии, как и я, то вот: оказывается, «чертополох» действительно связан с чертом: им окуривали хлев, чтобы отогнать нечистую силу. А мимоза стыдливая сворачивает листья при прикосновении. Звучит здорово, правда? Я, наверное, включу это в роман.

Я запоминаю все это.

– Поверить не могу, что мы все еще говорим о растениях, – вклинивается Джейк.

В обычных обстоятельствах я бы согласилась с ним, но после того, как Розмари ласково погладила папоротник, я выбираю ее сторону.

– Это как-то ниже твоего достоинства?

Покачав головой, он поворачивается к Розмари, ища у нее помощи.

– Итак, кто такой Калеб?

– Ее бывший парень, – отвечаю я быстрее нее.

– Я принесу тебе «адвил», – преувеличенно бодро произносит Розмари.

Сажусь на бирюзовый диван и чувствую, как ткань торопливо подстраивается под меня.

– Это что, пена с эффектом памяти?[34]

Розмари кричит в ответ из кухни:

– Да, у меня поразительно плохая спина для человека, которому нет и тридцати.

Джейк садится рядом со мной и несколько раз подпрыгивает вверх-вниз.

– Очень удобно!

Я хочу, чтобы он исчез, сейчас же.

Розмари возвращается со стаканом воды и двумя гладкими таблетками. Боль давно стихла до тупой пульсации, но я все равно трогаю шишку на голове и провожу пальцем по изгибу лодыжки в расчете на сочувствие.

– Спасибо. – Я проглатываю таблетки. – Серьезно. За то, что привезла меня сюда и проследила, чтобы я не отключилась.

Она смеется:

– Без проблем. Может, позвонить кому-нибудь, чтобы тебя отвезли домой? Лаклану?

– Нет, все в порядке. Их босс пригласил всю команду на шикарный ужин со стейками. Не хочу его беспокоить.

Калеб, конечно же, вегетарианец.

Пожав плечами, она обращается к Джейку:

– Я сделаю «Негрони»[35]. Будешь? – Когда он кивает, Розмари снова поворачивается ко мне. – Я бы предложила и тебе тоже, но с «адвилом»…

– Ты не против, если я ненадолго прилягу? – жестом указываю на приоткрытую дверь спальни.

– А. – Она колеблется. – Конечно, только не засыпай.

Прихрамывая, растягиваюсь на пледе, глядя в потолок – оказывается, мансардное окно прекрасно обрамляет лунный свет. Самолет, мигая огнями, проносится по ночному небу. Моргни – и пропустишь.

Перевожу взгляд на загроможденную тумбочку: лавандовая свеча, маленький кактус, пара серебряных сережек-колец, увлажняющий крем для рук с маслом ши, две потрепанные книги в мягких обложках: «Разрыв» Джоанны Уолш (невероятно в тему, правда?) и «Транзит» Рейчел Каск. Обе книги усеяны множеством неоновых закладок. Листаю страницы и читаю подчеркнутые цитаты:

«Транзит»: «Как и с любовью: когда тебя понимают, ты начинаешь бояться, что больше тебя никто никогда не поймет»[36].

«Разрыв»: «История любви складывается только после того, как любовь закончилась, неважно как, и пока история не рассказана, любовь остается секретом, не потому, что у нее нет законной силы, а потому, что сложно объяснить, что она такое»[37].

Я добавляю обе цитаты в растущий документ в «Заметках», а затем просматриваю собранные мною детали, радуясь увеличению архива.

Затем как можно тише я открываю ящик ее тумбочки. Внутри – набор бальзамов для губ, несколько смятых квитанций, огрызки карандашей и розовый вибратор размером с мой большой палец.

Почти такой же, как тот, что Калеб подарил мне на день рождения.

Меня окатывает волна гнева и обиды: я понимаю, вполне вероятно – так ведь? – что оба наших вибратора подарены одним и тем же человеком. Альтернатива – грустная, но полная надежд Розмари бродит после их разрыва по интим-магазину, перебирая пальцами вибраторы разных расцветок и размеров, – не укладывается у меня в голове.

Включаю его, проверяя, на что он способен. Семь скоростей, а не одиннадцать. У меня явно более новая версия.

Впервые ощутив, что я посягаю на чужую жизнь, да еще в такой неприятной манере, убираю вибратор обратно в ящик, пытаясь отдышаться. Совпадения, совпадения, вот и все. У каждой уважающей себя женщины, насколько я знаю, есть вибратор.