Одержимость (СИ)

— Знаю, — пожимает плечами Пак. — Скорее всего, меня быстро найдут твои шавки, ну или правительство, потому что твоё убийство я с ними не обговаривал, а только твой арест. Но это не имеет значения. После того, как я убью тебя — мне уже плевать.

Чимин выдёргивает нож из бедра и седлает истекающее кровью тело.

— Я ненавижу тебя, — шипит ему в губы Пак. — А ты меня любишь, — гадко улыбается он.

— Сука, — воет Намджун.

— Ещё какая, — лучезарно улыбается парень. — Ты знаешь, что я спал с твоим братом?

Намджун раскрыв рот смотрит на парня, не в силах выдавить и слова.

— О да, — мечтательно закатывает глаза Пак. — Мы трахались на твоём столе, в твоем бентли, на твоей кухне. Я трахался с ним, а потом ложился под тебя.

Намджун дёргается вправо и, сморщившись от боли застывает.

— Я не рассчитывал тебя соблазнять, честно, — надувает губы Чимин. — Думал, сперва инфу всю выкачаю, получив доступ в холдинг, а потом убью, главное доверие завоевать. Но ты скорректировал мои планы, сделал их намного лучше. Ты запал на меня ещё в лифте, а я воспользовался, я понял, что тебя, пресыщенного вниманием и развратом зацепит мой ангельский образ, вечное заикание и пунцовые щёчки — и я был прав, но честное слово, та ночь вышла случайно. Я считал, рано тебе видеть меня настоящего, но ты приехал в офис в день рождения Ви, и я не мог тебе не дать. Это было весело, — вздыхает Пак. — А Хосок, он сразу меня настоящего прочувствовал, нюх у него острый, недаром его среди ассасинов «псом» зовут, да, я и это знаю. Если точнее «пёс с кровавой мордой», я, кстати, узнавал на его счету убийств не меньше, чем на твоих. Колоритная у вас семейка. Но хватит разговоров, а-то ты сейчас умрешь от потери крови, а это не интересно, — Чимин вытирает кинжал о рубашку парня и, нагнувшись к его губам, оставляет на них долгий поцелуй.

— Передавай привет моему отцу, он то точно в аду горит, что свою семью не уберёг, — цедит сквозь зубы Чимин и рассекает горло мужчины. Намджун захлебывается в своей крови, Пак видит, как она булькает в надрезе, как зачарованный следит за утекающей и уносящей жизнь парня кровью, а потом, приставив лезвие к надрезу, что есть силы, давит, пытается кость прорезать, но сил не хватает. Чимин вытирает об грудь Намджуна руки и, прикрыв ладонью его глаза, встаёт на ноги.

Месяц спустя, Аризона, Феникс.

Чимин просыпается от лучей палящего солнца, бьющих прямо в лицо. Пак ругает себя, что снова забыл перед сном задёрнуть шторы, и идёт в душ. Вода помогает окончательно проснуться, а кофе поможет собраться с мыслями.

Чимин этот месяц не живёт, он ждёт, когда уже его найдут, арестуют и экстрадируют. Он сутками сидит в этой квартире, снятой на окраине и смотрит в окно, пытается запомнить солнечные дни, звёзды на небе, воркование птиц. Скоро всё, что будет видеть Пак — это железная решетка.

Чимин вылетел из Кореи по поддельным документам, присланным отцом, первым же рейсом. Домой в Новый Орлеан Чимин не поехал. Мало ли кто будет мстить за смерть Намджуна — не хотелось подвергать опасности пожилых родителей. Паку долго не прожить — или в тюрьме убьют, с такой-то внешностью точно, или ассасины прикончат.

Он свою участь еще будучи подростком принял и всё равно шёл к этому. Человеку, увидевшему смерть собственной семьи к нормальной жизни не вернуться. Тут никакие психиатры и таблетки не помогут. Но месть помогла. Сколько бы ни говорили, что отомстив потерянного не вернуть — это было сладко. Во-первых, одержимость местью, помогла Чимину дожить до двадцати трёх лет, а не наложить на себя руки проснувшись от очередного кошмарного сна и постоянных криков матери и сестры в ушах. Во-вторых, прошло три недели с той ночи на квартире Намджуна — и все эти дни Чимин сладко спит. Мёртвые его больше не беспокоят. Чимин собой доволен. Он не знает, сколько ещё ему осталось, но вывернутая наизнанку душа наконец-то получила свой покой и пусть иногда он отшвыривает в панике чашку или любой другой предмет — Пак точно знает, что капающая с его рук густыми каплями кровь всего лишь иллюзия.

Чимина от помешивания кофе отвлекает звонок в дверь. Пак непривыкший к визитам вздрагивает и, нехотя идёт к двери. Он смотрит в глазок, но там никого не оказывается. Чимин возвращается на кухню и, допив кофе, решает выйти за сигаретами, так как в пачке на столе остаётся всего одна. Стоит ему открыть дверь в подъезд, как он видит большую корзину с нарциссами на пороге. Сердце Чимина пропускает удар, он отшатывается к стене и, схватившись рукой за грудь, пытается отдышаться. Чимин столько дней ждёт полицию, но государство и здесь проебалось — Хосок нашёл его раньше. Чимин прикрывает дверь и идёт в спальню. Он даже не закрывает её на ключ — бесполезно. Если Хосок его нашёл, то Чимину не спастись — от братьев Ким никто пока не спасся. Пак достаёт пистолет, припрятанный под матрасом, и идёт на кухню. Он кладёт оружие на стол, зажигает последнюю сигарету и ждёт.