Одержимость справедливостью

— Что, не твоя, анонимка-то? Ну, ладно, я свечку не держал. Может, кто ещё, умный, местечко хотел занять. Знали, что старик на пенсию уходит. Вот, по заместителю и ударили, чтобы дорогу расчистить. А тот, вдруг чистым оказался. Знаешь, я тебе скажу, его никогда бы не назначили директором, если бы не анонимка. Такие как он, вечно в заместителях ходят. Рабочие лошадки, им никогда ничего не светит. Сам подумай, беспартийный и без высшего образования. Ушёл бы наш старик, прислали бы другого, такого же, народного, генерала. А тут, анонимка, расследование! И выяснилось, что вот этот вот заместитель, всё и делал, всё создавал и всю работу тянул. Анонимка, вывела его из тени титулованного старика. Всем стало понятно, что старик тут для мебели сидел. Да он и сам, с испугу, от всего открещиваться стал. А молодой наоборот, ничего не боится. Я бы на месте нового директора, бутылку тебе поставил. Ах, да, забыл. Это же не ты, анонимку написал. Ха, ха, ха… Не будет тебе бутылки, ха, ха, ха!

— Петрович, перестань всякую хрень болтать! Хочешь, чтобы сплетни пошли.

— Ничего ни хрень. Если бы ты, салага, рассказал бы мне о своих планах, я бы может и помог тебе. Но, ты же тыришься, девочку из себя строишь, честную невинность. Я давно к тебе присматриваюсь. Вижу, страстишки твои. Не даёт покоя приятель, жрёт жаба. Что, нет? А когда ты костюмчик надел, кубики и сложились.

— Да, как у Вас язык поворачивается…, — я чувствовал, как по моей спине струился пот. Если Петрович допёр, то и другие так думают. Увольняться надо, сегодня же….

— Да, не ссы ты так, думаешь приятель твой, непотопляемый? Любого можно в собственном дерьме утопить! А хочешь, я тебя директором сделаю? — лицо Петровича перекосилось, глаза горели.

Маленький, тщедушный, пятидесятилетний человек вдруг стал страшным. Я невольно отступил. Он сумасшедший. Провокатор. Хочет меня подловить…

— Что Вы здесь придумываете, Вас к доктору нужно.

— Боишься? Не доверяешь мне. Знакомо такое. Ну, как знаешь…. А может, поговорим?

— О чём? Что Вам нужно?

— Нам нужно, нам. Расскажу, дверь закрой. И никому не открывай, разговор будет долгим.

Глава-47 Откровения

Я подумал, не уйти ли мне сейчас. Но, что-то удерживало, я уже побаивался этого человека. Если он начал говорить, то, наверное, что-то знает. Что? Я закрыл дверь на ключ и пошёл к ящику, где у меня была припрятана бутылка.

— Оставь это, — Петрович понял, за чем я полез, — лучше чаю поставь. Ты мне сразу скажи, телегу, один писал? Кто ещё про это знает?

Танька, — подумал я, — ну конечно Танька, рассказала ему. Может, мамаша её. Как же она его нашла? Вот же тварь, столько денег вытянула.

— Что молчишь? Сколько вас там? Это важно. Сдать могут? Говори, не морочь меня.

Если он спрашивает, значит, не знает. Может, проверяет меня?

— Я ничего не писал. С чего Вы взяли?

— Не писал? Да у тебя на морде написано, что это твоя работа. Посмотри, у тебя штаны мокрые.

Я инстинктивно посмотрел на штаны, они были сухими.

— Хвост этот, ты сюда из прошлого с собой принёс! — сверкал глазами Петрович, — выключи чайник, сейчас взорвётся. Ну что, будешь дальше Ваньку валять?

— Чего Вы хотите?

— Не веришь, значит. Ну, правильно, я бы тоже опасался. Запомни, ты у меня на крючке. Рыпнешься, я новому директору, и парторгу скажу, что ты мне всё сам рассказал.

— Это неправда! Вам никто не поверит.

— Вот, ты им так и говори, ничего не знаю. Из партии вылетишь, клеветник!

В глазах потемнело. Почему-то возникло лицо тестя, — «ну что, художник, люди всё видят! Партбилет, на стол!»….

— Димка, Димка, ты что, сердечник? — открыв глаза, я понял, что сижу в деревянном кресле, а Петрович хлопал меня по щёкам, — очухался? На вот, чаю горячего хлебни, с сахаром, поможет. Держать стакан можешь? Так ты сердечник, или просто нервный? Испугал ты меня. Надо же. Может, тебе и правда выпить нужно? Что у тебя там под мышкой. Хлебни, не стесняйся. Только не много, чтобы соображал. Нам закончить нужно. Я тебя, такого, сейчас не отпущу.

Через несколько минут я пришёл в себя и понял, что Петрович всё знает, и скрывать дальше, нет никакого смысла.

— А что мне оставалось, он ходит за мной всю жизнь. Куда я, туда и он. Он всё время дорогу перебегает. С детства, ему всё, а мне одни неприятности. Он родился в рубашке, ему всю жизнь халява ломится. Я горбом своим, трудом. А он, лодырь, он же даже школу нормально закончить не смог. Его в училище, по блату пропихнули, папаша, заместитель министра. Ну, как это может быть, у меня диплом с отличием, я в партию вступил, а он, неуч, и пожалуйста, директор! А до этого заместитель директора, А ещё до этого, начальник мастерской! Я женился, у меня дочь растёт. А он, баб трахает, и на машинах катается! А мне ещё нужно матери помогать, после того, как нас отец бросил. Справедливости хочется! Понимаешь, Петрович, что ещё я могу сделать? У него везде связи. Вот, он опять выкрутился…. — я хотел глотнуть из фляжки, но Петрович не дал.