Одержимость Желтого Тигра

Но не моего…

Ники округлила глаза и схватилась за сумочку. Она удивленно достала мобильный и на выдохе произнесла:

– Ожил… Надо же.

Я прищурился. В голове зазвенели тревожные колокольчики, породив десяток вопросов. Но самый важный так и норовил сорваться с языка: что за игру затеяла наследница Драконов?

Ники продолжала невинно хлопать ресницами, пока я тянулся к своему мобильному, чтобы разблокировать.

Журнал вызовов подтверждал: она звонила Тедди. Однако разговор длился несколько секунд. Гораздо меньше, чем отсутствовала Ники.

Продолжая с подозрением смотреть на экран, я зашел в галерею и заметки, пытаясь прикинуть, что ей могло понадобиться. Если мое чутье не ошибается, а оно, мать его, кричит о том, что здесь что-то нечисто…

Я сглотнул.

– Что тебе понадобилось в моем телефоне? – напрямую спросил я.

Николетта даже не дрогнула. Только свела брови вместе, приоткрыла соблазнительные губы, сформировав почти идеальную букву «о».

– Я же говорила: мне нужно было позвонить. Телефон не включался.

Николетта хорошая актриса или же я параноик?

Плевать. Вздохнув, я встал, достал бумажник и направился к бару, на ходу бросив:

– Забыл заказать напиток.

Мне нужно было остыть. Остыть и перестать загоняться. Сегодняшний вечер, очевидно, собирался меня добить. Но как только я озвучил заказ бармену, мысли вновь вернулись к странному инциденту с телефоном. Мне не хотелось выискивать подтекст в действиях Ники, но чертова подозрительность продолжала отбивать ритм в голове, призывая соблюдать осторожность. Желание находиться рядом с Николеттой, касаться ее, приручить… напрочь затмило любые другие порывы. Отчего мне и в голову не приходило ставить под сомнение ее искренность. Очевидно, зря.

– Ваш заказ, – сказал бармен, протягивая стакан с прохладительным напитком. Сначала я порывался взять виски, повинуясь привычному инстинкту: заглушить тревогу алкоголем, но в последний момент передумал, боясь окончательно потерять связь с реальностью. Хватало и долбаных галлюцинаций.

Однако все мои мысли касаемо странного поведения Николетты и встречи с Астрид тотчас улетучились, когда я вернулся к нашему столику и заметил, что наследница Драконов крутит в руках маленькую стеклянную баночку, которую я прихватил с собой из отеля и оставил в кармане пиджака. Накинутого ей на плечи.

На мгновение пелена ярости затмила разум и затуманила зрение. С резким хлопком я опустил стакан на стол, едва не расплескав содержимое, и выхватил у нее из рук пузырек с таблетками.

– Тебя, на хрен, не учили не трогать чужое? – взревел я, чем вызвал неодобрительные взгляды малочисленных посетителей кафе.

Николетта вздрогнула, испуганно округлив глаза.

Я сел на место, опустив руку с зажатым в ладони пузырьком под стол.

Во взгляде Ники читалась смесь удивления и раздражения.

– Извини, – выдавила она. – Я… привычно полезла в карман и не сразу вспомнила, что пиджак принадлежит тебе. Наткнулась на пузырек… Прости, но… – Она вновь взглянула на меня. – Зачем они тебе?

Я не торопился отвечать, неистово сжимая стекло. Да, я хотел сблизиться с девчонкой, но не собирался пускать ее в свою голову. В свою чертову душу. Вернее, в ее самые темные и потаенные уголки.

Не дождавшись моего ответа, Ники задала еще один вопрос:

– Галлюцинации?

Я недоуменно моргнул.

– Что?

– Мне знаком этот препарат. Обычно его назначают, когда пациент видит то, что не должен.

Раздражение вновь явило свой отвратительный лик. Какого дьявола она лезет в то, что ее не касалось?

– Не думаешь, что это бестактный вопрос?

Николетта хмыкнула.

– Будто ты у нас сама тактичность.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнул и тихо произнес:

– Ладно. Ты права. Временами я теряю связь с реальностью. – Признание обрушилось молотом, словно я сознался в тяжком преступлении, о котором не жалел, однако воспоминания о нем приносили страдания.

Ники поежилась, сильнее укутавшись в пиджак, хотя в помещении стояла жара.

– Что ты видишь? – столь же тихо задала она вопрос, ступая на еще более личную территорию. Пытаясь стереть границы.

– Откуда у тебя фобия? – спросил я в ответ, желая узнать о ней нечто столь же сокровенное. Когда Николетта вопросительно приподняла бровь, я добавил: – Тайна в обмен на тайну.

Она уже хотела что-то ответить, но официант принес пиццу. Никто из нас к ней не притронулся, мы продолжали буравить друг друга взглядами. Ни один не собирался уступать. Сейчас мы как нельзя лучше демонстрировали противостояние тех, кто стоял за нами. Холодные смертоносные клыки и когти против жара огнедышащей пасти.

Наконец, вздохнув, Николетта произнесла:

– Ты знаешь, что они вызывают привыкание? Без терапии от них мало толку.

– Вновь захотелось изобразить психолога? – Еще одна… Подобно Эмили желала покопаться у меня в мозгах. – Оставь проповеди себе, – сказал я резче, чем стоило.