Одержимость Желтого Тигра

– Боишься меня? – Сокрушенный голос подстегивал мое чувство вины, но я не собиралась просто отпускать эту ситуацию.

– Скорее не представляю, чего ожидать, – честно призналась, не сводя с Майка настороженного взгляда и держась на расстоянии.

– Сам не понимаю, что творю. – Едва уловимый шепот. Или мне послышалось?..

– Майк, тебе стоит обратиться к терапии, – попыталась навести его на мысль. По себе знала, как важно вовремя получить помощь. Пока жизнь окончательно не оказалась погребена под завалами травм. – Столько всего произошло за последние месяцы. Твоя реальность кардинально поменялась. Мозг не всегда способен адаптироваться. В этом нет ничего…

– Я не псих, – резко, со злостью в голосе оборвал он меня.

– Этого я и не говорила, – ответила как можно спокойнее.

Долгие мгновения тишины усугубляли ситуацию. Но я не представляла, что еще сказать…

– Могу я сегодня остаться? – наконец произнес Майк, продолжая смотреть в одну точку.

Страх подступил к горлу. В первый раз тогда был виноват кошмар. Я могла понять его чувства, смятение, реакцию. Но сегодня… Чистейшая вспышка гнева. Да, обоснованная, и все же…

– Гостевая спальня, в которой ты уже бывал, свободна, – сказала и отправилась на кухню.

Я не собиралась позволять ему оставаться в моей комнате и планировала запереться на ночь.

Рука взметнулась к шее, продолжая ощущать невесомый след от тонкого ремешка. Как далеко Майк готов был зайти?

Где-то глубоко внутри ныло паршивое предчувствие, что предположение Эмили начинало сбываться. Один из нас в итоге пострадает.

* * *

Когда Адам с тем самым Роном (как я позже выяснила его имя) покинули мой дом, я помчалась на второй этаж и прямиком в комнату Марка. Вломилась без стука. Он стоял возле кровати, расстегивая рубашку.

– Объяснишь, что происходит? – потребовала ответа, думая, что он сосредоточит внимание на мне, но Марк продолжал разделываться с пуговицами.

– Я больше не оставлю тебя в этом доме без охраны. Днем здесь будет несколько человек, и тебе придется привыкать к личному телохранителю.

– Не думаешь, что можно было сперва хотя бы посоветоваться?

– Как я и сказал внизу: это не подлежит обсуждению. – Марк стянул рубашку и отбросил на кровать.

– Черт возьми, я ведь не отказываюсь. Но нельзя вот так ставить перед фактом, Марк. Будто мое мнение ничего не стоит. Сегодня днем ты просил прощения, что вел себя как осел. Но сейчас продолжаешь гнуть ту же линию. Я не вещь, у меня есть право выбора. И если ты хочешь заслужить мое прощение, придется с ним считаться.

Полностью развернувшись ко мне лицом, он спокойно – на контрасте с моим разъяренным настроем – встретился со мной взглядом.

– Если ты сейчас ставишь передо мной выбор между твоей безопасностью и прощением, то я выберу первое, – ответив, Марк взялся за молнию и принялся расстегивать ширинку на штанах.

– Ты невыносим, – со злости заявила я и выбежала из комнаты.

Проносясь мимо гостевой спальни, услышала шорох. Майк все же остался.

Я понимала, что нам нужно поговорить. Откровенно, не утаивая ничего. Но прежде я должна определиться, чего желает моя душа. Заниматься самообманом больно. Но еще больнее обманывать Микаэля. Разум в очередной раз напомнил, что музыкант здесь из-за меня…

Я надеялась, что ночь подарит мне желаемое успокоение и даст возможность привести мысли в порядок. А еще успокоит бушующие гормоны, поскольку при одном воспоминании о сексе с Марком по телу пробегала дрожь, устремляясь к низу живота. А следом вожделение разбивалось о скалы жалости к себе.

– Идиотка, – прошептала, приложив ладони ко лбу и наблюдая за отбрасываемыми на потолке тенями. – Жалкая идиотка.

Не в силах более ворочаться в кровати, я встала, собираясь прогуляться за ворота особняка. Спуститься к небольшому озеру в пределах Бель-Эйр, куда в детстве часто сбегала, когда хотелось подумать или просто позволить себе погрустить. Вот только вспомнила, что Марк выставил охрану, а значит, просто так из дома, вероятно, не выбраться.

Переодевшись в легинсы и черную футболку, завязала волосы в хвост и вышла на небольшой балкончик. Возле него рос крепкий дуб с изогнутыми ветвями, одна из которых находилась возле перил. Лет в двенадцать, в бунтарский период, я иногда по ночам перелезала с балкона на ветку, а затем вниз, и сбегала к тому самому озеру.

Что ж, пора вспомнить прошлый опыт…

Едва не свалившись – дважды, – мне все же удалось благополучно достичь земли. А затем и выбраться за ворота, возле которых, как ни странно, никого не оказалось. Спустя пятнадцать минут уже подходила к своему тайному месту – с одной стороны озера был небольшой выступ, возвышавшийся над остальным берегом. Там же рос огромный куст какого-то растения, отец называл мне его в детстве, но я так и не запомнила. Длинные ветви складывались в подобие арки, создавая крытое убежище.

Забравшись туда, я опустилась на землю, подтянула колени к груди, положила на них подбородок и уставилась на водную гладь. Лунные отблески создавали плавные узоры на подернутой от ветра рябью поверхности.