Одержимые

- Кровушка у него вкусная, - прорычал Борисыч, - так что. А то что уехал. Ну это вряд ли. Вы разве не помните, сколько валялись у нас в логове у костра, да сколько водки выжрали? Сопля вон вообще больше недели. Как с тех пор отощал, так до сих пор не отъелся.

- Я не в логове валялся, - пробурчал кто-то. - Вообще в лесу дело было. Все бока на сырой земле просту…

Послышался рык и говоривший заткнулся на полуслове.

- А я прям здесь валялся. В логове удобнее было бы. Вон Шпала вообще на матрасе дрых все время. Бреда у него и не было почитай. А водки он кажись больше все выжрал.

- Повезло, - откликнулся кто-то, возможно Шпала. - Завидуй молча.

- Да чему там завидовать-то? Ты себя конечно лучше всех, ну кроме Борисыча, контролируешь, когда бур-бур-бур, - этого слова Лекс не расслышал. - Но при этом самый слабенький получился.

- Это я-то слабенький? - голос у Шпалы был самый скрипучий. - Хочешь я тебе рыло начищу?

Скрипучий-то скрипучий, но и этот голос время от времени срывался на откровенный рык, правда тоже скрипучий. Еще слышался третий рык. Лекс попятился и запнувшись, упал. Пакет с покупками, про который забыл, и который все еще держал в руках, загрохотал своим содержимым. Рык тотчас стих, а в следующий миг над Лексом нависали три рожи, и еще кто-то толкался за спинами обладателей этих рож.

- А вот он родименький, - зарычал тот самый Борисыч, и если бы ему дали кличку не по отчеству, то он был бы “Бородой”.

Лекс попятился прямо как сидел. Получалось не очень.

- Ну куда же ты? - прорычал главный из всех этих бомжеватого вида мужиков. - Ты мне теперь как сын. Как звать-то тебя?

- Ле-ле-ле, - забормотал Лекс.

- Ты не уползай. И пакетик сюда давай. Что там у тебя? Еда? Это хорошо.

- Ле-ле-ле, - продолжал бормотать Лекс, отползая прочь. - Леший в лесу тебе сын, - прорычал он не хуже бородатого и вскочив на ноги помчался прочь.

- Что это было? - проскрипел Шпала. - Он ушел? Не оставил пакет? Не назвался?

- Бывает, - совсем без рыка в голосе вздохнул Борисыч. - Редко, но бывает. Слишком волевая личность. Из такого из самого альфа получится. Только он все равно всю свою жизнь подо мной ходить будет. Так что я еще с него свое получу.

- Мы получим, - поправил его самый невысокий мужичок писклявым голосом. - И он нам кучу денежек принесет.

- Я получу, - прорычал Борисыч. - Место. И брезент задерните, а то выпустите все тепло. Стоп. Пакет этого болезного поднимите. Ты, Сопля, подбери. Пока с него и этого будет достаточно.

- Борисыч, - залебезил тощий горбатый и кажется самый молодой из них мужик, когда они вновь расположились вокруг большого колесного диска, в котором догорали наломанные доски, - а чего мы не у себя в логове? Там же теплее.

Бородатый некоторое время смотрел на него, думая, как бы так понятнее сказать, чтобы он не задумывался о том, о чем ему не нужно задумываться, а потом попросту ударил его наотмашь по губам, выбив пару зубов. Ничего, отрастут. Зато впредь он язык попридержит. Ну неужели не ясно, что бывают моменты, когда лучше не говорить под руку?

- Вам и про то, что подкинуть надо, надо напоминать? Оглобля и Глиста, вы… да не дергайся так, Оглобля. Ты же понимаешь, что за дело получил. Метнитесь за дровишками, а то маловато осталось.

Оглобля, высоченный и горбатый, держась за разбитые губы, выскочил наружу, едва не сдернув брезент, прибитый к чудом оставшемуся в дверном проеме косяку. Следом за ним, но куда аккуратнее, из теплого убежища на мороз выбрался усатый мужичонка, невысокий и тощий. Толстых при Борисыче никогда и не было.

***

Лекс добежал до гостиницы на пару минут. Еще секунд тридцать ему потребовалось для того, чтобы оказаться в своем номере и запереться на все замки. Про потерянный пакет он даже не вспомнил. Вместо этого он думал, где раздобыть номер полиции. Но для того, чтобы куда-то позвонить, или что-нибудь узнать стоило бы для начала найти телефон.

Глава 20. Лекс и голод

- Чертовщина какая-то, бормотал Лекс, все еще поглядывая в окно.

Звонить в полицию он передумал. Не хотелось ему объяснять, зачем он пошел за теми маргиналами к реке. А правда, зачем? Отомстить? Ну да, побить их пакетом с продуктами.

- О-у-у-у, - взвыл он, когда наконец сообразил, что потерял этот самый пакет, а ведь там же была колбаска и пирожки, и все прочее.

Некоторое время спустя, пытаясь навести порядок в номере, и тем самым навести порядок в голове, заполненной самыми разными, чаще неприятными мыслями, Лекс решил, что обязательно отомстит, но не прямо сейчас. Та песня, которая крутилась у него в голове еще в поезде, до сих пор не записана, и Лекс сомневался что все еще помнит именно то, что хотел записать. А это важнее всего. Его творчество важнее всего. А иначе как он станет востребованным музыкантом и прочая, если не будет заниматься творчеством.

- Песня сама себя не напишет, не споет и не запишет, - пробормотал он, забрасывая раскиданную одежду в сумку. - Сейчас вот прямо разложу ноутбук и тетради и буду творить. Песни-песенки, я вас скоро запишу и вы обретете жизнь. Бессмертную жизнь.