Одержимые

Президент продолжает приглашать Босса на секретные заседания и внимательно выслушивает донесения. Иногда задаст какой-нибудь вопрос, но впечатление такое, что его мало все это интересует. «Секретные службы, — часто повторяет он, — политики не делают. Они ей служат». В этом все дело. А ведь осуществляемый в течение многих лет план, который наконец-то сейчас приносит результаты, — это нечто иное, чем обеспечение политических и военных интересов Америки в Европе. Никто не может утверждать, что все это делается ради каких-то других интересов. И все же. Как раз вчера президент велел ему остаться после заседания и необычно долго и подробно расспрашивал о деталях операции. Они одни сидели в овальном кабинете, президент был в отличной форме. И все время внимательно приглядывался к Боссу. В конце разговора он неожиданно сказал:

— Ты, похоже, устал, Стив. Тебя ничто не беспокоит?

Босс горячо возразил и потоком информации постарался доказать, что вовсе не потерял своей формы.

— Well[31]. Все мы стареем, Стив. Все меньше остается у нас времени, поэтому время нужно беречь. И некогда позаботиться о себе. Работа, работа, одна лишь работа, — вздохнул он притворно, ведь Босс хорошо знал, что президент уделяет государственным делам не больше чем три часа в день. Его рабочая неделя выглядит так: четыре дня он проводит на своей ферме, а остальные три в Вашингтоне. Правда, даже на прогулке, в собственном парке в деревне, за ним следует адъютант с черной папкой, пристегнутой к запястью цепочкой, а в доме находится центр электронной связи, но все это не мешает президенту часами сидеть с удочкой в руках над быстрым потоком, протекающим через его имение. Честно говоря, он, похоже, самый ленивый президент, который когда-либо правил этой страной. Ну и что? Очередные четыре годика он себе обеспечил, а потом, потом уже остается только ждать конца с сознанием, что когда-то ты держал судьбы мира в своих руках.

— Ну как, Стив, ты исключаешь возможность нашей компрометации в этом деле?

— Клянусь вам, господин президент, мы предприняли все возможные меры предосторожности. При нынешней технике, имеющейся у нас, провал просто исключается.

— Ну, ну… — Однако в словах президента прозвучало какое-то сомнение.

Выходит, кто-то хочет подложить ему свинью. Наверняка Степпс. Интересно, сколько людей ему служит? Успел ли он создать свою сеть? До сих пор Босс не получил ни одного тревожного донесения от Виллерса — шефа внутренней полиции, действующей в Главном разведывательном агентстве. Наоборот, Виллерс часто убеждал его в том, что, кроме мелких дел, о которых даже нет нужды кому-то докладывать, ничего нет и среди сотрудников царит полное спокойствие. Как будто эти люди — ангелочки и в течение суток занимались исключительно скрупулезным выполнением порученных им заданий.

И тут Босса осенило. Так ведь это заговор против него. И замешаны в нем все — от президента, Степпса до Виллерса. Да, так оно и есть. Он связал теперь все разговоры, действия, оценки.

Разозлившись, Босс встал из-за стола и открыл сейф. В нем, как обычно, стояла батарея прямоугольных бутылок. Он налил полный бокал виски и залпом выпил. Сразу почувствовал себя лучше. После второго бокала Босс совсем повеселел.

— Вызови-ка мне адмирала, — сказал он в микрофон и снова сел на свое место. Когда Степпс явился, Босс, широко улыбаясь, пригласил его сесть в кресло. Начал он добродушно:

— Ну и негодяй же ты, Степпс. Донесение об аресте Фабиани ты получил в одиннадцать, когда я еще был в бюро. А когда это донесение попало ко мне? На следующий день, помнишь? А почему, мой дорогой адмирал, это донесение попало ко мне только на следующий день? А потому, что ты не хотел, чтобы я узнал о возможности провала, и провала гораздо более важного, чем потеря одного человека. Ты доложил мне об этом деле только тогда, когда его освободили. Ведь так?

— Ну не совсем так. Донесение я получил, не отрицаю, но я хотел представить более полную картину случившегося и потребовал дополнительных данных. Я думал, что они поступят через час-два, вот почему…

— Дурацкое объяснение, Степпс. Ты был у меня и даже не заикнулся об этом. Думаешь, что я такой же дурак, как ты?

У адмирала забегали глаза. Он не смог справиться с вдруг охватившим его волнением, в которое привели его эти слова. К чему он клонит? Чего он хочет на этот раз? Похоже, Босс чему-то рад, глаза блестят. Неужели он что-то узнал?

— Я не собирался ничего скрывать от вас, шеф.

— Не собирался, а скрыл. Правда?

Степпс опустил голову.

— Для пользы дела, — буркнул он, — я считал…

— Для пользы дела, — перебил его Босс, — здесь я принимаю решения. И уверяю тебя, что принимаю их правильно. Выпьешь? — спросил он неожиданно адмирала и, не ожидая ответа, подошел к сейфу. Наполнил два бокала. — Пей!

Степпс взял бокал и с отвращением отпил глоток теплого алкоголя. И хотя на расстоянии вытянутой руки стоял сосуд со льдом, он не осмелился его взять.

— Пей, говорю, ты не на приеме, а в кабинете своего начальника. До дна!