Одержимые блеском: о драгоценностях и о том, как желание обладать ими меняет мир

8 июля 1853 года американский адмирал Мэтью Перри прибыл с флотом из четырех вооруженных военных кораблей в Японию, не подготовленную к этому ни с культурной, ни с технологической, ни с военной точки зрения. Теоретически его миссия была дипломатической. Он привез верительные грамоты от американского президента, а также договоры о мире и торговле.

Но в реальности каждое действие было намеренной демонстрацией силы. Сёгунат Токугава, феодальное военное правительство Японии, настолько агрессивно ограничивало контакты страны с остальным миром, что одно лишь присутствие американских кораблей ясно давало понять: сотрудничай или… Американцы хотели, чтобы Япония была открыта для торговли.

Пока незваные гости не убрались восвояси, японцам пришлось подписать унизительный и однобокий договор о свободной торговле, промежуточные соглашения и несколько договоров о мире. Они просто проиграли. Пока ошеломленный сёгунат Токугава смотрел вслед уплывающим кораблям, японцы поклялись, что они обязательно догонят и обойдут Запад, чего бы им это ни стоило. Они никогда не будут ничьей колонией.

Итак, на заре двадцатого века японцев силой вернули обратно на мировую арену. Им пришлось отказаться от вековой, в высшей степени традиционной и феодальной культуры и попытаться ликвидировать 250-летнее отставание от социального и технического прогресса. Толпы студентов отправились учиться в Европу и США. За границу направили эмиссаров, чтобы они узнали как можно больше о современной промышленности, науке и торговле. Специалистов из Европы импортировали в Японию, чтобы они давали советы по всем вопросам, начиная со строительства железных дорог и заканчивая банковским делом. Иностранные «эксперты» даже переучивали самураев, чтобы те превратились в современную западную армию.

Во время этой быстрой модернизации в Японии появилась промышленность, включая мощные верфи и текстильные фабрики. Но ничто не может сравниться с изобретением Кокити Микимото, придумавшего, как выращивать натуральные жемчужины. С этого изобретения началась индустрия биотехнологий. Оно стало выстрелом из стартового пистолета для японской технологической революции и помогло Японии превратиться в мировую сверхдержаву.

Первая пятерка

Кокити Микимото, человек, который принес жемчуг в массы, родился в 1858 году. В том же году Япония наконец открыла двери остальному миру[256]. Старший сын в семье обедневшего торговца лапшой, он жил в рыбацкой деревушке Тоба. Хотя Реставрация Мэйдзи (или реформы Мэйдзи, о них поговорим позже), от которой страну трясло следующие десять лет после визита Перри, сделала экономическую мобильность возможной в теории, бедность мешала этой мобильности на практике. Когда Микимото исполнилось одиннадцать лет, его отец заболел, оставив старшего сына единственным кормильцем большой семьи. Весь день Микимото продавал овощи и делал лапшу, а б'oльшую часть ночи развозил лапшу на тележке.

Единственным преимуществом такой жизни в рыбацкой деревушке был доступ к морскому побережью. Когда Микимото стал старше, у него появилась одержимость жемчугом. Или девушками-ныряльщицами ама, которые веками топлес доставали раковины с морского дня. Микимото понял, что даже крошечные жемчужные зернышки имеют большую ценность, потому что их можно было отвезти в город на рынок, где их превращали в порошок и продавали как лекарство или косметическое средство. Но юношу завораживали идеальные жемчужины. Его интересовало все: как они растут, почему их так мало и может ли человек принять участие в этом процессе. Ему захотелось вырастить идеальную жемчужину. Микимото мечтал о жемчужной ферме, где жемчуга будет много и он станет доступным для всех. Позднее он скажет, что мечтал украсить ниткой жемчуга шею каждой женщины в мире. Когда его компания уже работала, Микимото заявил: он надеется на то, что когда-нибудь жемчуга будет столько, что он сможет продавать нитку за два доллара каждой женщине, которая сможет себе это позволить, и отдаст ее даром тем, кому и два доллара не по карману.

В двадцать три года Микимото все еще работал от заката до рассвета, продавая лапшу, но женился на дочери самурая. Ее звали Умэ, и она так же верила в успех выращенного жемчуга, как и ее муж. Она была не только главой семьи, когда муж уезжал в далекие деревни – он искал бухты, проверял урожай и пытался выращивать жемчуг, – но и управляла семейной лавкой, торговавшей лапшой. Это была немыслимая ситуация для предыдущих поколений, как немыслимым был бы и ее брак с простолюдином. Умэ не уставала уверять мужа, что его мечта исполнится.

Микимото грезил о жемчуге и красоте, но у него были другие, скрытые амбиции, которые десятью годами ранее считались бы еще более фантастическими. Он хотел стать ученым.