Одержимые блеском: о драгоценностях и о том, как желание обладать ими меняет мир

К тому же не существовало связи в режиме реального времени между Южной Америкой и Европой, поэтому невозможно было предсказать заранее размер или время прибытия конкретного груза. Единственное, что не вызывало сомнений, так это непрерывное прибытие кораблей, флотилия за флотилией, нагруженных изумрудами, золотом и серебром. Каждый год оказывался богаче предыдущего. Парадоксальным образом именно количество привезенных грузов стало проблемой. Как разгрузить? Как оценить? Как их обменивать?

Одновременно возникла и еще одна проблема – Карл V, внук Изабеллы и Фердинанда. Как всех по-настоящему глупых, по-настоящему богатых детей, его не заботило, откуда берутся деньги. Он (и в еще большей степени его сын Филипп II) не любил думать о деньгах. Карл V принимал как должное то, что денежный поток никогда не иссякнет. Самым демонстративным образом, с чем могут поспорить лишь несколько случаев в истории, он ухитрялся тратить деньги быстрее, чем пополнялась казна.

На что же он их тратил, спросите вы? На балы и азартные игры, как пышный и развратный французский двор? Нет. На драгоценности и дворцы, как обезумевшие от роскоши Романовы? Ни в коем случае. На инфраструктуру и бесконечную колониальную экспансию, как британцы во времена королевы Виктории? Не-а. Карл V тратил деньги, как и его дедушка и бабушка, на новые священные войны.

Полагаю, сердцу не прикажешь.

Бесконечный приток денег сделал его суперуверенным в себе, как это всегда бывает с детьми, имеющими в своем распоряжении трастовые фонды. В результате Карл V вел самые кровавые, самые дорогостоящие и в высшей степени бесполезные битвы в истории человечества, во всяком случае в эту эпоху. Его твердолобый сын, Филип II, перещеголял отца, вступив в противоборство с Елизаветой I. Карл V одновременно атаковал Нидерланды и сражался в Средиземноморье, воюя сначала с протестантами, потом с мусульманами, а затем с теми и другими одновременно. Кульминацией этих конфликтов стало безвыходное положение, пожиравшее огромные суммы. Карлу V пришлось снова и снова объявлять Испанскую империю банкротом, дожидаясь прибытия очередных кораблей из Нового Света и возобновления потока наличных.

Фьючерсы прошлого

Так какое отношение все это имеет к современной банковской системе? Непосредственное. Испанская империя получила мандат небес и побежала с ним… в банк и на поле боя. Она направила огромные суммы, добытые неправедным путем, на войну с неверными. Карл V, как Изабелла до него и его сын Филип II после него, верил, что деньги никогда не закончатся. Многие богатые люди совершают эту ошибку. Но самым интересным и опасным заблуждением была уверенность Карла V в том, что Господь даровал Испании несметные богатства, потому что хотел, чтобы эти деньги пошли на убийство всех тех, кто не является испанским католиком. Вот только деньги не бывают бесконечными, и, как обычно, Испания снова и снова оказывалась банкротом.

У Испании не было денег? Неужели? Все знали, что достаточно подождать несколько недель и посмотреть на горизонт из порта Севильи, чтобы увидеть приближающуюся флотилию судов, просевших под тяжестью драгоценных металлов и тонн необработанных изумрудов.

Проблемой были не сами наличные, во всяком случае поначалу, а их приток. Испании требовался новый способ получать деньги до прибытия кораблей, потому что империя стала первой страной с дефицитом бюджета. То есть требовался кредит международного масштаба. Вот так в порту Севильи были заложены основания нашей современной экономики.

Испания решила проблему с помощью хуро. Это был первый государственный заем в форме государственных облигаций (бондов), приносящих процент, или, как это назвали журналисты Рубен Мартинес и Карл Байкер, «предок краткосрочного казначейского векселя, двигателя американской экономики»[71]. Европейские банкиры рискнули и купили облигации, так как не сомневались в том, что у тонких листочков бумаги есть материальное обеспечение в виде нескончаемого потока сокровищ из Нового Света.

Вам приходилось слышать о намеренной отсрочке неверия? В определенном смысле экономика – это всего лишь разновидность театра. От воображаемой ценности до фьючерсов, экономика требует намеренной отсрочки неверия. Иными словами, в особой ситуации вы согласны игнорировать реальность. Например, когда мы смотрим спектакль, мы все соглашаемся поверить – на время представления, – что актеры нас не видят и не знают, что мы в зале. Если этого не сделать, иллюзия исчезнет и пьеса не сможет продолжаться. Начиная с лопнувшего раздутого рынка тюльпанных луковиц до лопнувших пузырей на рынке недвижимости, кто-то, а потом и каждый агрессивно возвращает реальность, сначала в виде сомнения, а затем в виде паники (иначе это называется «подорванная уверенность потребителя»). И это может за считаные дни разрушить экономику. Именно так обрушиваются рынки акций и разоряются банки.