Одержимый

– Моё мнение таково. В России, у престола, есть третья сила – великие князья и аристократы. Эта сила посчитала, что Россия войну должна с треском проиграть, с позором, и всё на это поставила. Причина проста: борьба за власть. Им надо поставить на престол своего человека, но сначала дискредитировать Николая как государя. У этих царедворцев есть свои люди, которых те проталкивали наверх, и они им благодарны, есть даже среди командиров кораблей, офицеры, те же генералы Стессель, Куропаткин или Фок. Это точно их люди, и они выполняли и выполняют приказы из столицы, от своих покровителей. Была попытка ликвидации адмирала Макарова, один из штурманов специально проложил курс «Петропавловска» на минное поле фарватера. К счастью, тогда обошлось, всего один подрыв, вовремя отвернули. Или убийство генерала Кондратенко. Их не устроило, что он усилил оборону, наладил взаимосвязь с наземными войсками и моряками, и стало понятно, что под его командованием оборона будет держаться долго. Всего одна записка японцам, когда и где тот будет, яростный обстрел, и генерал погиб со своей свитой. Принявший командование генерал Стессель для вида подождал немного, всё развалил и сдал оборону. А вы удивляетесь, почему в тылу беспорядки, не поступает, что нужно, в другие места отправляется. Это и есть саботаж и предательство. Моя работа, помимо прочего, как раз выявлять всё это и пресекать.

– Но почему вы дали всему этому свершиться? – спросил один из лейтенантов броненосца.

– Есть офицеры в штабе флота старше меня чином, они вызывали меня и, образно говоря, били по рукам, запрещая лезть в эти дела, приказывая прекратить следствие. Могу даже вас ещё больше огорчить. Вице-адмирал Рожественский также имеет высокого покровителя из родственников государя и также получил приказ… Сообщить какой?

– Не надо, – сказал сильно подавленный лейтенант, тот, что ранее задавал вопрос.

– Всё же скажите, – решил хмурый Васильев, что сидел в кресле, опираясь обеими руками о рукоятку трости. Кисти его рук так и сжимались, как будто он кого-то душил.

– Командующему приказали для виду пострелять и сдать новейшие броненосцы неприятелю, подняв белые флаги ввиду невозможности дальнейшего сопротивления. Рожественский даже обдумывал, какую рану получить. В смысле, осколок чиркнет по голове, но пока обдумывал справа или слева это будет. Это причина, почему он якобы потерял сознание и в бою не участвовал, очнулся, когда бой подходил к концу. Это будет озвучено Николаю Александровичу, чтобы тот сильно на него не серчал за сдачу. Да и покровители прикроют, максимум что получит, домашний арест. Хм, знаете, как между с собой заговорщики его величают? Венценосный глупец.

В этот раз буря стояла в помещении куда дольше. Я же прогулялся к открытому иллюминатору, подышать свежим воздухом. На палубе мои подчинённые общались с нижними чинами, те всей информацией не владели, но то, что сдали крепость нарочно, в курсе дел; тоже описывали, что и как было. Я расслышал разговоры, мат. В общем, как бы команда броненосца не взбунтовалась. Васильев это, похоже, тоже понял и вышел успокоить нижние чины. А чуть позже был роскошный обед, время к двенадцати подошло. Уже когда мы закончили, пили вино, тут и мои офицеры находились. Они договорились о фрахте. Васильев всё же уточнил:

– Откуда такие сведения?

Подумав, обтекаемо ответил:

– Я очень не люблю, когда меня вызывают, орут, брызжа слюной, и топают ногами. Чуть позже, ночкой тёмной, этого штабиста выкрали, китайцы, что на меня работали. Они его допросили, я слушал ответы, да и сам вопросы задавал. После хорошего нажима штабист охотно на всё отвечал, очень информированный оказался – из заговорщиков, а связь через китайцев держали, их джонки туда-сюда часто ходили, японцы пропускали. Оказалось, что прибывший связной офицер от Рожественского дал много информации по идущей сюда эскадре. Жаль, убыл на тот момент, я бы с ним поговорил. Тайно прибыл и тайно убыл. Впрочем, я тоже эту связь использовал, меня она устраивала.

Вот такие дела, пообщался я офицерами продуктивно, выговорился, а то тяжесть у меня на душе лежала; немало, конечно, от себя добавил, домыслов, но всё хорошо в канву повествования укладывалось. Правда, после моего рассказа стихийная пьянка началась, офицерам нужно это пережить.