Одержимый

Вот так и дошли до побережья, ночью высадились. Я прибрал всё без свидетелей, и строем, помогая нести вещи гражданских из своих семей, направились к порту Циндао, где и были утром. Правда местные из гарнизона со всей вежливостью попросили разоружить солдат, даже повозки выдали, туда и сложили оружие, но не забирали. Гражданских на пролётках отвезли в гостиницу, я уже оплатил номера. Что делать дальше, я уже решил, в Циндао есть железная дорога, ввели в эксплуатацию в прошлом году, но с российскими дорогами соединения пока нет. Во Владивосток, даже с пересадками, не доберёшься. Я решил зафрахтовать германский пароход, с доставкой нас во Владивосток, выход сегодня желательно, в обход Японии, севернее пройдём. Дал задание двум офицерам, они немецкий знали, уже начали поиски, в порту кроме наших интернированных боевых кораблей, было шесть гражданских пароходов, может, за тройную цену кто и согласится.

Сам отправился на телеграф. Тут связь открытая. Составил телеграмму, довольно жёсткую, и от своего имени, с указанием должности, послал в Питер, в Военное министерство, а точнее в Главный морской штаб. Подумав, копию и Николаю, пусть ознакомится. Я не опасался злости власть имущих, сам прищучить их могу, да и бронежилет под одеждой постоянно ношу, хотя пока и не пригодился ни разу. Там кратко сообщил, что возможности обороны не были исчерпаны, можно было держаться ещё не менее пятидесяти дней, но генералы просто устали и решили сдать крепость, что и сделали. Это саботаж и предательство… Добавил, что имею на руках доказательства.

После этого покинув телеграф, двинул к пирсам, нужно нанять лодку и посетить броненосец. Пообщаться, узнать свежие новости. Со мной среди личной охраны и брат Сашка был. Заматерел, награду уже боевую имеет, Георгиевский крест. На наёмной лодке нас пятерых, меня и охрану, доставили на борт броненосца. К слову, его командир, капитан первого ранга Васильев, Михаил Петрович, старше меня по чину, так что я вроде как ему должен подчиниться, но по должности уже я старше, так что по сути мы на равных.

Когда я поднялся на палубу по трапу и козырнул флагу, Васильев сам вышел встречать меня, опираясь на трость. Во время боя в Жёлтом море, когда погиб Макаров, тот был серьезно ранен, командование принял старший офицер, который и привёл броненосец в германский порт, для исправления повреждений. Тут Васильев уже и очнулся. А «Ниджи» просто последовал за «Цесаревичем» и чуть позже по приказу из столицы также интернировался тут. За время стоянки все повреждения были убраны, частично помогли германцы местными ремонтными мощностями, за работу хорошо платилось, но от команды едва треть осталась, кто ранен или убит, но большинство, ещё до осады, отбыли в Артур, где и погибли, кто на кораблях, кто в окопах, а кто и в плен теперь попал после подлой сдачи обороны.

Мы оба считались птенцами Макарова, его людьми. Обнялись.

Васильев продолжил службу, но после окончания войны сдаст командование и отправится в отставку. Нога сильно изуродована, нести службу он дальше уже не сможет, упросил вот пока оставить до окончания войны на своём посту, дальше уже можно и в отставку.

Меня провели в каюту-компанию. Тут собрались все оставшиеся на борту офицеры, шестеро общим числом, также прибыли офицеры и с «Ниджи», ну а я и описал, как велась оборона Артура и как город подло сдали. Описывал с подробностями, как было, особо ничего не утаивая. Слушали молча, играя скулами и скрепя зубами. Иногда прорывался солёный матерок, но на таких шипели, чтобы не прерывать меня. Вот так и пообщались. Позже, когда те отругались, отматерились, ответил на заданный вопрос: почему?

Вот что я сказал: