Одержимый

Шарлотта Физерстоун Одержимый

Джо и Оливии, которые многим пожертвовали ради того, чтобы моя мечта осуществилась. Я люблю вас больше, чем можно выразить словами, и благодарю за поддержку, понимание и сохранение безмятежного спокойствия в моменты, когда дом выглядел как после бомбежки, а остатки пиццы и хот-догов замораживались для следующего ужина. Клянусь, я вознагражу вас за все тяготы в Диснейленде!

А также моим сестрам, которые успешно пополняют ряды нерях.

Донне Дабл Ди, моей родственной душе, и Тинкеру. Жизель, чьи карие глаза всегда полны смеха и озорства. Линде, которая разделяет мой «литературно-бульварный» фетиш, и Ронде, стремительно становящейся еще одной фанаткой любовных романов – я ведь тебе говорила, каким пылким будет Эдвард! Эми, главной тихоне среди нас, чье хихиканье я слышу каждый раз, когда мы говорим о «мечах», и еще одной поклоннице Эдварда. И последней по счету, но не по важности, Джоанн, известной также как Дейзи, заводиле нашей компании. Что бы я делала без твоих аккуратных доработок? Спасибо за болтовню до четырех утра и наши хиханьки да хаханьки. Пожалуйста, знайте, что все вы – больше чем друзья, вы – семья, и я не могу представить себе, как могла бы приступить к работе без вашей поддержки. Изменение за изменением, вы вдохновляете меня, но, что более важно, вы заставляете меня смеяться – а разве не в этом заключается смысл жизни?

Одержимый

Опиум объединяет души курильщиков, полулежащих вокруг одной лампы. Это купание в туманной атмосфере, слияние в одной постели под тяжелыми одеялами, истинное единение, которое никто не в силах разорвать. В каждом опиумном наркомане определенно живет несчастный или неудовлетворенный влюбленный.

Робер Деснос. Вино откупорено

Пролог

Раб. Приспешник. Одержимый. С уст моих предшественников срываются подобные эпитеты, но я предпочитаю думать о себе как о приверженце, преданном последователе и слуге моей чувственной любовницы.

Они твердят, что моя искусительница – воплощение зловещей, гибельной красоты, и, возможно, в этих словах есть доля правды. Но, оказавшись в ее безрассудных объятиях, ничего зловещего в ней не чувствуешь. Ну как может быть злом она, купающая мое тело в тысяче экстазов? Как может быть кем-то еще, кроме лучезарной волшебницы, та, что возносит меня на никогда прежде не виданные высоты?

Нет, моя любовница многолика, но ее нельзя назвать демоном в женском обличье, суккубом, скрывающимся под легкой накидкой. Да, эта чародейка требует от меня многого, но я знаю, как расположить ее к себе, как холить и лелеять, заставляя ее темную плоть отвечать на ласки моих умелых рук. Она тает между моими пальцами, как женщина в сладостных муках оргазма.

Я согреваю ее, забочусь о ней, терпеливо жду, когда она окутает меня своими чувственными и мягкими объятиями.

Я боготворю ее.

Мои отношения с любовницей просты, незамысловаты. Я знаю, чего эта кудесница жаждет от меня, и в то же время она понимает и удовлетворяет мои потребности. Подобно каждой любовнице, она порой способна доводить чуть ли не до удушья, всегда желая большего, нуждаясь в большем. Но когда я прихожу к ней, она любит меня как никогда – и никто – прежде.