Одержимый

От неминуемой и беспощадной кары Ральфа спасли восемь графских гвардейцев. Которые совместными усилиями удержали меня на месте. И не дали еще до одного ничтожества добраться и башку ему разнести. К превеликому моему сожалению.

– Нет, решительно рано выпустили тебя в свет, ди Стайни, – с сочувствием глядя на меня, констатировал виконт. – Даже мужицкие замашки из тебя вытравить не успели. – И снисходительно заметил: – Благородные сэры ведь кулаками не машут, равно какие-то ничтожные смерды. А доказывают свою правоту на дуэлях с настоящим оружием в руках.

– Ах, вот как? – прохрипел я, почти удушенный схватившими меня со всех сторон гвардейцами. И, исходя безудержной яростью, туманящей разум и взгляд, немедля прорычал: – Тогда дуэль!

– И конечно же по-соплячьи, до первой крови? – снисходительно улыбнувшись, зевнул Ральф. – Да еще когда-нибудь через пару лет?

– Нет, до смерти! И немедленно! – кровожадно оскалился я в ответ.

– Отлично, я принимаю твой вызов, ди Стайни! – резко оживившись, выпалил Ральф. И тут же начал, пользуясь правом вызываемого, условия поединка излагать: – Оружие – рапиры и кинжалы, защиты – нет. Бьемся через положенные законом три дня на арене Броссури. И…

– Виконт Жалье, немедленно прекратите это безобразие! Слышите?! – перебил его добравшийся в этот момент к месту событий изрядно запыхавшийся граф Терфо, из-за спины которого выглядывала его испуганная дочь.

– И не забудь попрощаться с друзьями и невестой перед дуэлью, ди Стайни, ведь больше ты их никогда не увидишь, – невозмутимо закончил Ральф. И, коснувшись рукой полей шляпы, откланялся: – Честь имею.

Развернулся и, протолкавшись через неохотно расступающуюся перед ним толпу, быстро пошел прочь. А вслед ему полетел гневный возглас графа Терфо:

– Отныне вам отказано в приеме в моем доме, виконт! Слышите?!

Но Ральф не обратил на эти крайне неприятные для любого благородного человека слова ровным счетом никакого внимания. Даже не обернулся, пробираясь к выходу из зала. Что заставило графа, задетого проявленным виконтом пренебрежением, сжать кулаки и прожигать гневным взглядом спину наглеца, пока тот не покинул зал.

Ну а когда Ральф ушел, хозяин дома резко повернулся лицом к нам с баронетом. И, задыхаясь от возмущения, выговорил:

– А вы, а вы… – Однако с ходу придумать нам подобающего наказания не смог, а потом, когда его робко тронула за руку дочь, и вовсе опомнился. Ведь ладно я, но Карл ему какая-никакая, а родня. Так что граф только скривился да махнул рукой. После чего, отворачиваясь, сердито бросил своим гвардейцам: – Отпустите их!

И мы были незамедлительно освобождены. Представ перед прибывшими с другого края зала друзьями-знакомыми совершенно свободными. И очень злыми. Хотя и достаточно успокоившимися для того, чтобы не бросаться в погоню за виконтом, дабы немедля его разорвать.

– Что тут происходит?.. – повис в воздухе вопрос моей дражайшей невесты, обращенный, судя по хмурому взгляду Кейтлин, исключительно ко мне. Так, словно никто, кроме меня, и не мог ничего натворить!

Но я ничего не ответил, борясь с негодованием, охватившим меня при виде этой стервы ди Мэнс, так и притопавшей под ручку со своей нежной подругой. И тогда ситуацию прояснил Карл, буркнув:

– Граф Канупэ и Ралленберри с виконтом Жалье случились.

– И что теперь? – бросив короткий взгляд на лежащие на полу тела и суетящихся вокруг них целителей, деловито осведомился Лайнус ди Тажери.

– Этот мерзавец ди Марсио вынудил ди Стайни бросить ему вызов. Так что будет дуэль, – вздохнул баронет. И, встрепенувшись, обратился ко мне: – Кэрридан, место твоего первого секунданта за мной, договорились?

– А я тогда иду за второго, – с ходу уведомил меня сэр Лайнус и придавил взглядом, давая понять, что отказа не примет.

– Хорошо, – даже не задумываясь, кивнул я в знак согласия, растирая при этом левой рукой сильно помятую гвардейцами графа шею. И с нехорошим прищуром посмотрел на Мэджери. Которая чуть смутилась и немного отстранилась от моей невесты, перестав прижиматься к ней так уж тесно. Но руку Кейтлин все же не отпустила, зараза такая.

– Поединок, конечно, до смерти? На рапирах с кинжалами? – тут же уточнил, как нечто само собой разумеющееся, владетель замка-крепости Норфейн.

– А ты что, виконта не знаешь? Когда он вообще другие условия ставил? – фыркнул баронет. И, почесав пальцем нижнюю губу и содрав с нее корочку засохшей крови, под которой уже наросла новая плоть, расстроенно заметил: – Жаль, эта скотина мой вызов не приняла.

– Да, ди Марсио – это серьезно… – задумчиво протянул ди Бутейн. – Я слышал, ему на одной из последних дуэлей даже сердце умудрились проткнуть… А Ральфу хоть бы хны.

Столь милые подробности о моем противнике заставили меня слегка поднапрячься и вынудили оторваться от своего занятия – от прожигания негодующим взглядом этой сладкой парочки – Кейтлин и Мэджери.

– Это что же у него за талиар такой, что способен поврежденное сердце мгновенно регенерировать и вновь запустить? – спросил я, поворачиваясь в сторону говорящего.