Одержимый тобой

Девушка послушно подходит к столу, снимает с себя белую блузку, задирает юбку на талию, припуская трусики до колен. Я ее всегда трахаю сзади. Меня не интересует ее лицо, ее эмоции. Год назад взял Алину на работу, потому что у нее светлые волосы, как у нее, потому что со спины она похожа на нее.

Развожу ноги чуть шире и толкаюсь в девушку. Прикрыв глаза, сгребаю волосы в кулак, жестко удерживаю за талию. Глухо стонет, но затыкает рот ладошкой. Не люблю, чтобы меня отвлекали от моих мыслей.

Секс на работе с Алиной давно перестал спасать от напряжения в паху, имел кратковременный эффект. Кончаю и тут же торопливо отстраняюсь, чувствуя глухое раздражение от заменителя. Девушка молча натягивает трусы, я равнодушно слежу за тем, как моя сперма сползает по ее бедрам. Не пользуюсь презервативом. Не нравится мне чувствовать латекс на своем члене. Но в начале любых отношений приходится им пользоваться, пока степень доверия к партнерше не перевалит за единицу по десятибалльной шкале. Алина оказалась более умной. Сразу смекнула, что к чему, положила на стол медицинскую книжку с печатями от врачей, сообщив, что пьет противозачаточные таблетки. Первые два месяца я к ней еще присматривался, убедившись, что обманывать не собирается, чуть ослабил вожди контроля в плане секса. Ежемесячно моя секретарша получает от меня приятную сумму на карту.

— Иди.

Не смотрю ей вслед. Сажусь обратно в кресло, разворачиваю фотографию на весь экран. Однажды ты ко мне придешь. И будешь моей.

2

Pro Адам

Благотворительные вечера в канун католического Рождества и Нового года — дань моде Запада. На таких вечерах никто не обсуждает дела. Итоги подведены, выводы сделаны, курс на будущее выбран.

Не вслушиваюсь в пустую болтовню своего собеседника, пусть он и заместитель главы департамента градостроительства. В моем рабочем графике уже назначена встреча с Маратом Шамиливичем Хуслунувичем, заместителем мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства.

Взгляд смещается с толпы расфуфыренных жен и любовниц важных людей к входящей паре. Задерживаю дыхание. Весь шум вокруг звучит фоном, он даже не раздражает, как несколько минут назад. Я улыбаюсь, когда мои глаза пересекаются с голубыми глазами. Мне кажется, что она смотрит на меня чуть дольше, чем обычно, но тут же отводит взгляд в сторону. Сжимаю челюсть до хруста, сводя брови к переносице. Хмурюсь еще больше, как только понимаю, из-за кого ее глаза зажигаются, и лицо озаряется лучезарной улыбкой. К ней спешит какой-то сосунок с влажными губами.

— Это кто? — беспардонно прерываю монолог заместителя, следя за формальным обменом любезностями. Денис одобрительно кивает головой, хлопает молокоотсоса по плечу и перекладывает руку своей дочери в руки неоперившемуся юнцу. У меня жгучее желание переломать Щербакову руки, чтобы никогда-никогда никому, кроме меня, не позволял прикасаться к своей принцессе.

— Это Щербаков, — гундосят рядом, сильнее стискиваю ножку бокала с выдохшимся шампанским. — А это сын Макарова, Захар, недавно вернулся из Лондона. Перспективный молодой человек, кажется будущий зять Дениса, — тонкая ножка фальшивого хрусталя переламывается в моих руках. Вышколенный официант осторожно забирает осколки, вокруг меня гробовая тишина на фоне ненавязчивой музыки живого оркестра. Взять себя в руки! — командую самому себе.

— Вот как! Не слышал об этой новости, — заставляю себя приподнять уголки губ, посмотреть на заместителя спокойным взглядом. То, что творится у меня внутри — ни одна душа в этом зале даже не догадывается. Как и то, каких титанических усилий мне стоит держать себя в узде, не рвануть в сторону худенькой блондинки, не закинуть ее на плечо в лучших традициях своего народа, и не скрыться в вечерней мгле.

Час. Даю себе продержаться час, убедиться в том, что Щербаков не собирается отдавать на пробу свою дочь недорослю, который только и знает, как заглядывать глазами в ее неглубокое декольте. Моя девочка смеется, кокетливо поправляет прядь из прически, крутя бокал в своих тоненьких пальчиках. Каждый раз, когда вижу ее в реальности, поражаюсь насколько она внешне хрупка, изящна. Ее обнять страшно, ненароком ведь можно и переломать. Статуэтка из тонкого фарфора, расписанная искусными мастерами вручную. Сердце сжимается, глядя на аристократические запястья, черный шелк еще больше подчеркивает ее бледную кожу. Она совсем не похожа на своего отца. Тонкие черты лица, изящная фигурка, прямые белые волосы, ярко-голубые глаза и чуть пухленькие губы — наследство от покойной жены Щербакова. Люди рассказывали, что Денис в буквальном смысле носил жену на руках до самой смерти, теперь вот оберегает-опекает единственную дочь, как чудовище свой аленький цветок.

Громкий смех заставляет почтенную публику на время замолчать и повернуться в сторону молодежи, которая откровенно веселится. Напоминают, котят и щенят, цыплят и утят. У каждого своя шерстка, оперение. Моя девочка даже среди сверстников выделяется. Лебедь.