Одержимый тобой

— Ребенок? — усмехается, пальцем обводит края бокала с вином. — Это не его ребенок. Секретарша действительно бывшая, но беременная она не от него. За несколько дней до той встречи, Адам мне позвонил. Он рассказал свой план. Поделился не по душевной простоте, а чтобы в трудный для тебя момент ты была не одна, не переживала предательство в одиночестве. Билеты на самолет, квартира, где мы сейчас живем, — все это его извращенная форма любви и заботы.

— Я не очень понимаю… — мне приходится немного потрясти головой, в надежде, что услышанное как-то уложится в голове. Не помогает. — Адам все сделал специально? Не понимаю… Зачем?

— Наверное, не хочет, чтобы ты видела его поражение. Я могу только предполагать, что движет этим человеком, — достает что-то из сумочки, кладет возле тарелки. — Адам сложный человек, его трудно понять, тем более объяснить. Мне больно смотреть на твои страдания, на то, как закрылась от мира. Ты вроде рядом, но тебя нет с нами, — Марьяна плачет. Я последний раз видела, как она плачет, когда мы стояли в аэропорту перед ее отлетом в США. После этого подруга считала, что слезы — это ненужная вода на лице.

— Когда он попросил у меня помощи, привести тебя в нужный день, в нужное время, я грешным делом подумала, что это отличный повод вырваться тебя из сложившихся обстоятельств. Я думала, что вынужденный отъезд в другую страну станет для тебя началом выздоровления. Я ошиблась. Я совершила большую ошибку, скрыв от тебя правду о чувствах Адама. Нужно было сразу же в этот день рассказать тебе о его замысле, о том, что он тебя любит больше, чем себя. Мне потребовалось время осознать свою неправоту… — Марьяна смахивает со щек слезы, я сама поспешно вытираю ладонью мокрые щеки. — Ты сможешь меня простить?

— Я? — не совсем понимаю ее вопрос. Я никого не обвиняю и не обвиняла. Я просто смирилась с положением вещей. Просто думала, что так надо. Протягиваю руку подруге, она ее сжимает.

— Я на тебя не держу зла, ты хотела, как лучше.

— Прости, что скрыла от тебя план Адама, если бы ты знала, уверена, осталась рядом.

— Он бы нашел другой способ меня от себя оттолкнуть. Это же Адам… — прикусываю губу. Боль во мне живет так естественно, как дыхание, это уже часть меня. И то, что сейчас сердце ноет, колет — это нормально, это всегда так, когда думаю о нем.

— У меня для тебя еще подарок, — теперь подруга протягивает мне конверт. Нахмурившись, гадаю, что там, смотрю в ее взволнованные глаза. Открываю конверт, медленно поднимаю на Марьяну глаза. Несколько секунд не моргаю, вновь читаю. Билет в один конец. Домой.

— Я думаю, тебе стоит полететь в Москву, определиться, куда дальше двигаться.

— Спасибо, — улыбаюсь. В душе хаос. Я не знаю, что будет дальше и нужна ли мне сейчас эта поездка… Я не знаю, смогу ли остаться в городе, где живет он… Не знаю…



47

PRO Диана

— Боже, я не верю, что ты здесь! — Лина, наверное, уже сотый раз произносит эту фразу с той самой минуты, как я зашла в студию. Она умничка, без меня справилась, все у нее разложено по полочкам, договора подписаны, заказы сделаны, придраться не к чему. Я даже при просмотре документов почувствовала угрызения совести. Все бросила на нее и растворилась в своей боли, закрылась от всех в своих проблемах и переживаниях.

— Сходишь за кофе? Я хочу с карамелью.

— Хорошо. К нему что-то купить? Господи, неужели все будет, как раньше? — улыбается, а на глазах выступают слезы у Лины. — Я очень рада, что ты вернулась! — подбегает ко мне, торопливо обнимает и тут же смущенно отстраняется.

— Я быстро. Не успеешь моргнуть глазом, вернусь, — Лина поправляет волосы, уходит, я утыкаюсь в отчеты. За три месяца студия не разорилась. Лина умудрилась все удержать на плаву, получить выгодные заказы на все лето и осень. Работы выше крыши, грустить некогда, как и думать.

Прошло две недели, как я получила билет с открытой датой вылета от Марьяны. Я не попрекнула подругу, даже в мыслях ее ни в чем не обвиняла. По поводу Адама мысли метались из стороны в сторону. Я то хотела сорваться с места и лететь в Москву, то остаться в США и подать документы на проживание.

Итог: я выбрала возможность просто дышать воздухом, которым дышит он, я выбрала город, где улицам мы ходим в разное время. Я выбрала быть рядом с ним на расстоянии.

Прилетев в Москву, трусливо пять дней пряталась сначала у папы в доме, потом в своей квартире, выходя на улицу по необходимости. Папа обрадовался, старался болезненные темы не трогать, просто был рядом. Потом стены квартиры с мыслями стали давить, не хватало воздуха, я задыхалась в добровольном плене. Тут вспомнила о том, что у меня есть дело, которое раньше хорошо помогало в минуты депрессии. Так я вернулась в студию, обрадовав Лину.

Раздается звон от колокольчика. Поднимаю голову, хватаю карандаш, начинаю нервно крутить его в руках. Я не готова встречать знакомых. Не готова отвечать на их вопросы, улыбаться, поддерживать вежливую беседу.

— Диана? Какая встреча! Ты отлично выглядишь!