Одержимый женщинами

– Простите, но уже четыре. И если мадемуазель сейчас не уйдет, мне придется звонить в колокола.

– Возвращайся поскорее, – сказал Кристоф.

Когда в тот день я вернулась из крысиной норы, то нашла свою ассистентку Эвелин Андреи сидевшей в моей машине, которую я припарковала в порту Сен-Жюльена.

Она приехала сюда накануне. Несколько часов ночью мы работали над записями Констанс и долго их обсуждали.

Это сорокалетняя женщина с большой душой и большими формами, слегка злоупотребляет сигаретами из черного табака и светлым пивом, но глаза ее лучатся лукавством, а трудолюбива она, как пчелка.

Пока я посещала Кристофа, она обошла весь полуостров и теперь переполнена информацией. Рассказывает все, что узнала, по пути в гостиницу.

Мадам, бывшая хозяйка «Червонной дамы», теперь владеет матримониальным агентством в Бурже. Она звонила ей по телефону. Как Эвелин ни просила, та заладила одно и то же:

– У владельцев публичных домов, как и у адвокатов, есть свои профессиональные тайны. Мне очень жаль, что не могу вам помочь.

Доктор Лозэ, который долгое время лечил обитательниц этого заведения, давно покоится на кладбище своей родной деревни в Дордони. Служанка, хотя глухая и страдающая слабоумием, утверждает, «что помнит все, как будто это было вчера» про некоего то ли Тони, то ли Франсиса, такого высокого длинноногого парня. Он жил сразу с двумя близнецами, говорит она, которые торговали мороженым на пляже. Доктор дважды вытаскивал у него из тела свинец, но в разное время – до мобилизации и после. Можно расспросить ее еще раз.

Мадам Боннифе, парикмахерша, потеряла мужа при оккупации, а шевелюру – при капитуляции немцев[31]. С тех пор она эмигрировала в Германию, чтобы во второй раз выйти замуж, на сей раз за того солдата из гарнизона, с которым наиболее интенсивно сотрудничала.

Северен, неудачливый супруг Эммы, развелся, потом примкнул к Французской милиции[32], и тоже умер – вывалился из окна в пьяном виде. Последнее, что он сказал перед тем, как испустить дух, – послал ко всем чертям родного брата, утверждая, что в старой и темной истории их раздора по поводу лошади все права на его стороне.

Бывшая повариха «Пансиона святого Августина» сегодня кашеварит в богадельне на острове Олерон, где на солнышке спокойно доживает свои дни ее восьмидесятитрехлетняя мать. Если я сочту нужным, Эвелин съездит к ней.

Думаю, неплохие трофеи за час с небольшим, пока Эвелин была одна, если учесть, что было жарко и возникали паузы для кружки пива на террасах портовых кафе, но моя дорогая пчелка приберегла самое интересное на десерт. Самое потрясающее открытие, о котором она докладывает мне, когда мы въезжаем на парковку отеля, что те, кто предстал предо мной собственной персоной в крепости – на самом деле очевидцы бурного прошлого моего Кристофа. Их двое – чудовищно уродливый Красавчик и молодой эксцентричный солдат по прозвищу Джитсу. Если верить капитану рыболовецкого суденышка из Сан-Жюльена, который не скрывает, пропустив стаканчик, что регулярно посещал «Червонную даму» и перепробовал всех появлявшихся там девиц, первый был сутенером дылды-Белинды, а второй – прислугой за все про все в заведении.

Я за рулем. От удивления едва не впилилась в пальму.

В эту ночь, как и в прошлую, мы обе не спали. На коврах наших смежных номеров в гостинице «Великий Ришелье» в беспорядке разбросаны страницы дела, которое передал мне судья, тут же остатки ужина, который нам принесли, пепельницы, полные окурков, пустые бутылки из-под пива. Мы обе полураздеты и, стоя на коленях, скрупулезно воспроизводим маршрут Кристофа после его побега в августе 1939 года. Тщательно сопоставляя факты, мы стараемся определить, где сегодня могут жить те женщины, которые давали ему приют, любили, так сильно ненавидели, что даже не раз пытались убить.

Вопреки тому, что можно себе представить, не так уж и трудно найти тех, кто живет далеко. В деле неожиданно мы находим адреса Йоко, Эсмеральды, Орла-или-Решки. Один парижский импресарио диктует нам по телефону адрес Шу-Шу в Лос-Анджелесе. Затем мы устанавливаем места проживания почти всех остальных. Когда в наши открытые окна заглядывают первые лучи солнца, Эвелин уже напечатала, наклеила марки на конверты, в которых находятся мои СОС, адресованные не только тем, кого я перечислила, но и Эмме, и Зозо, и Толедо. Позже днем настанет очередь Белинды. На следующий день благодаря бывшей поварихе мы отправим письмо Каролине.