Читаем Одесса — Париж — Москва. Воспоминания художника полностью

— А какое, по-вашему, наблюдается влияние в творчестве у Сергея Герасимова?

Подумав, Кончаловский твердо ответил:

— Учительское.

* * *

Как и Кончаловский, Сергей Герасимов в молодые годы испытал большое влияние своего учителя Коровина и мечтал освободиться от этого влияния. В десятые годы нашего века слава Коровина была очень велика. Он был первым художником, познакомившим русского зрителя с техникой импрессионизма. Яркие, густые и звучные краски, темпераментно брошенные на холст, казались небывалым явлением. Естественно, что многие начинающие художники и в том числе Кончаловский и Герасимов увлекались живописью Коровина.

Однако путь следования за учителем оказался медленным. Не всем ученикам был близок тот декоративный и бравурный стиль, которым отличался Коровин. Сергей Герасимов мечтал о строгой станковой живописи и новых средствах выражения. Знакомство его со Щукинской коллекцией, где находились полотна знаменитых импрессионистов, произвело на него сильное впечатление. Особенно нравился ему Сислей с его лирическими пейзажами. В этом офранцуженном англичанине Сергей Герасимов почувствовал много близкого и родственного. Ту же склонность к поэзии и к мягким гармоничным цветовым отношениям можно наблюдать и в его собственных работах.

Акварельность колорита в картинах Сислея особенно привлекала Сергея Герасимова. Он и сам всю жизнь работал в акварели. Любил ее и, как никто у нас, умел ею владеть. Изучив импрессионистскую технику, Сергей Герасимов много работал над ее освоением и созданием своего собственного стиля.

В его работах 30-х годов появляются черты зрелого мастерства. Исчезают коровинские ловкие мазки, упрощенные цветовые отношения, повышается вкус. И самое ценное, что в этих вещах мы уже видим его личную, им выношенную поэзию.

Сергей Герасимов в эту пору создает ряд интересных композиционных картин и большую серию великолепных пейзажей.

* * *

После Левитана русскую природу писали многие талантливые пейзажисты: Крымов, Переплетчиков, Юон, Жуковский, Рылов. Но никто из них не сумел так вдохновенно, выразительно и так поэтично передать ее. В их работах не всегда ощущалась современность. Недооценивая новаторские, импрессионистские приемы, они как бы отставали от современности.

Сергей Герасимов не боялся влияния импрессионизма и изучал творчество Моне и Сислея без предубеждения.

Герасимов — импрессионист, «но только с русскою душой».

Сергей Герасимов любил северный русский пейзаж с тихими речками, далекими синеющими лесами и холодновато-голубым небом. Он хорошо знал этот пейзаж и мог его написать, не пользуясь натурой, по памяти. Дома у Герасимова висел замечательный портрет профессора Езерского, кисти Сурикова. Показывая мне его, Сергей Васильевич сказал:

— Вот поглядите, как портрет написан. Я его берегу как реликвию. Всегда учусь у Сурикова, как писать! Это мой постоянный учитель и советник. Обратите внимание — какая во всем чувствуется сила! Мужская рука!

Внимательно разглядывая на выставках картины и портреты Герасимова, я всегда вспоминал этот блестящий, редкой выразительности и красоты суриковский портрет, которым так часто и счастливо вдохновлялся художник.

Кукрыниксы

Я хорошо знал творчество славного содружества трех талантливых художников, выступавших под выразительным псевдонимом Кукрыниксы. Они аккуратно посещали мои вхутемасовские лекции, в которых отлично разбирались. Это были мои наиболее талантливые, культурные и умные студенты. Я ими гордился. Они участвовали на вхутемасовских художественных выставках как живописцы и рисовальщики и работали во многих мелких журналах как карикатуристы.

Мне нравился их свежий, оригинальный стиль, яркий ум и тонкий юмор. Это были художники с высоким чувством искусства.

Английский ученый и эстетик Уэльстон в одной из своих знаменитых лекций сказал, что «источником искусства является врожденная у человека потребность к гармонии и пропорции». Эту замечательную фразу я бы особенно применял к таким людям, как Кукрыниксы, наделенным «чувством искусства».

Приступая к статье об их творчестве, я хотел, чтобы они сами подробно рассказали о своей творческой жизни. По совету Соколова, я обратился к наиболее литературно подкованному из них — Порфирию Крылову.

— Меня интересуют, — сказал я, — даты жизни каждого из вас и учителя, у которых вы учились. Напишите кратко.

* * *

Вот, что он написал:

«Михаил Куприянов родился в 1903 году в г. Тетюши. В Москву приехал в 1921 году. В этом же году поступил во ВХУТЕМАС на графический факультет. Его учителями были Н. Куприянов и П. Митурич. В этом же году из Тулы в Москву приехал Порфирий Крылов. Он также поступил во ВХУТЕМАС на живописный факультет, где работал под руководством Шевченко и Осмеркина».

Перейти на страницу:

Все книги серии Прошлый век

И была любовь в гетто
И была любовь в гетто

Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом. «Я — уже последний, кто знал этих людей по имени и фамилии, и никто больше, наверно, о них не вспомнит. Нужно, чтобы от них остался какой-то след».

Марек Эдельман

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву

У автора этих мемуаров, Леи Трахтман-Палхан, необычная судьба. В 1922 году, девятилетней девочкой родители привезли ее из украинского местечка Соколивка в «маленький Тель-Авив» подмандатной Палестины. А когда ей не исполнилось и восемнадцати, британцы выслали ее в СССР за подпольную коммунистическую деятельность. Только через сорок лет, в 1971 году, Лея с мужем и сыном вернулась, наконец, в Израиль.Воспоминания интересны, прежде всего, феноменальной памятью мемуаристки, сохранившей множество имен и событий, бытовых деталей, мелочей, через которые только и можно понять прошлую жизнь. Впервые мемуары были опубликованы на иврите двумя книжками: «От маленького Тель-Авива до Москвы» (1989) и «Сорок лет жизни израильтянки в Советском Союзе» (1996).

Лея Трахтман-Палхан

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Оригиналы
Оригиналы

Семнадцатилетние Лиззи, Элла и Бетси Бест росли как идентичные близнецы-тройняшки… Пока однажды они не обнаружили шокирующую тайну своего происхождения. Они на самом деле ближе, чем просто сестры, они клоны. Скрываясь от правительственного агентства, которое подвергает их жизнь опасности, семья Бест притворяется, что состоит из матери-одиночки, которая воспитывает единственную дочь по имени Элизабет. Лиззи, Элла и Бетси по очереди ходят в школу, посещают социальные занятия.В это время Лиззи встречает Шона Келли, парня, который, кажется, может заглянуть в ее душу. Поскольку их отношения развиваются, Лиззи понимает, что она не точная копия своих сестер; она человек с уникальными мечтами и желаниями, а копаясь все глубже, Лиззи начинает разрушать хрупкий баланс необычной семьи, которую только наука может создать.Переведено для группы: http://vk.com/dream_real_team

Адам Грант , Кэт Патрик , Нина Абрамовна Воронель

Искусство и Дизайн / Современные любовные романы / Корпоративная культура / Финансы и бизнес