Одесситки

Она закрыла глаза; чтобы не упасть, облокотилась на раковину в виде створки от жемчужины. Потом с трудом догадалась, как открыть такой чудной кран, протерла рукой свои туфли, помыла руки, вытирать их чистыми накрахмаленными полотенцами не решилась. Кто же она, эта Любочка? Два года с ними работаю, а ничего о них не знаю. Хорош я руководитель. А эта странная Нанюш, она-то кто? Где я слышала ее имя? Почему оно мне знакомо? Никогда раньше не видела — точно, но ведь слышала. Может, это вовсе не имя, а кличка.

— Вера Борисовна, пожалуйста вот сюда, в столовую.

От яркого света лампы директриса зажмурилась, у нее закружилась голова. Обе женщины подхватили её и усадили за большой круглый стол, покрытый белоснежной скатертью, на которой были вышиты гладью нежные анютины глазки. Марья Ивановна принесла супницу с такими же цветочками и разлила суп в две тарелочки.

— Пока девочки придут, мы с вами перекусим.

— Неудобно, давайте подождём.

— Не переживайте за них, они по дороге колбаской полакомятся, — успокоила Любовь Николаевна. «Похоже, она лучше меня всё знает, про всех сразу», — рассерженно подумала про себя Вера Борисовна. Суп она проглотила, даже не заметив, и лишь затем, подняв голову, увидела, как ее продавщица, не спеша, бесшумно подносит ложку ко рту, спина ровная, ест, словно королева. Потом она так же ровно поднялась, собрала тарелки, улыбнулась и вышла из комнаты. Вера Борисовна выдохнула и осмотрелась. Да, все как в кино, только в кино она видела подобную роскошь. Музей, да и только, мягкий ковёр, буфет полный дорогой посуды, у балкона кадушка с финиковой пальмой, пианино.

 «Кто она все-таки? Откуда такая роскошь? И зачем ей работать в магазине? Зачем я согласилась сюда прийти?»

Раздался звонок, в коридоре возникла сутолока.

— Добрый вечер, Наталья Ивановна, как ваше здоровьице? Ну, вы молоток!

А девчонки, здесь, похоже, не в первый раз. Хотелось курить, но в такой квартире неудобно, да и нечего. Наконец появились продавщицы, каждая в руках несла блюдо. Крабы, московская колбаска, голландский сыр и яичница. Нанюш достала графинчик с водкой, подкрашенной плавающими тёмно-синими ягодами.

— Так, быстро налили, — Любовь Николаевна поднялась из-за стола. — Девочки мои дорогие, в силу определённой жизненной ситуации мы сегодня собрались, к сожалению, не полным составом. Но с нами наш руководитель, всеми уважаемая Вера Борисовна. От имени отсутствующих, от всех нас я хочу поднять этот бокал за нее, скромную добрую женщину, женщину-воина. Она провела в нашем городе на нелегальном положении всю войну, и сейчас она на боевом посту. Честность и порядочность её вызывает у нас уважение и гордость, вы для нас пример во всём, здоровья, удачи вам и долгих лет жизни. А нам рядом с вами.

Все чокались с Верой Борисовной, а потом между собой. Любовь Николаевна села за инструмент, и комната наполнилась прекрасной музыкой. Слушали тихо, закрыв глаза. Потом ее сменила Наталья Ивановна. Весело подмигнув, она поинтересовалась: что сыграть?

— Давайте споём!

Прозвучала мелодия, но женщины её не знали, потом другая, ещё и ещё...

Старушка не выдержала, запела сама, к ней присоединилась Любовь Николаевна. Женщины, не зная слов, подхватывали мотив.

— Девочки, опоздаем на последний трамвай, а ну, бикицер, — скомандовала Наталья Ивановна.

— Какой ещё бикицер? — воскликнула кто-то из девчонок.

— Привыкай, раз в Одессе поселилась, это по-одесски значит быстро.

— С чего ты взяла? Бикицер это в принципе — фамилия. Компания такая была в своё время в Одессе — «Бикицер и сыновья». Срочная быстрая доставка. Не знаю, насколько быстрая, только наши одесситы, острые на язык, посмеивались над ней: черепаха ползёт быстрее бикицера.

Все заулыбались. Бикицер! Любовь Николаевна, видя усталость директрисы, предложила ей остаться, но та категорически отказалась: «Я на работу вернусь».

Сладко покуривая, она изучала дела своих сотрудников. Биография Любови Николаевны была краткой. Из неё можно было лишь узнать, что она вдова, была в эвакуации и работает с 1947 года, до этого домохозяйничала. Детей не имеет. Глаза от усталости слипались, и директриса уснула прямо за столом.

...Нахлынувшие воспоминания отвлекли от новоселья. Вера Борисовна пожалела, что так припозднилась, надо было бросить эту чертову работу и приехать вовремя, ведь так хорошо, уютно, как тогда в доме у Любови Николаевны. И Нанюш она очень рада видеть, хозяйка, какой богатый стол накрыла. И за Женечку рада — умница, дождалась, наконец, своей квартиры.