Одесский юмор. Антология.

И стал уже Моня старенький (а в копилку каждый день хоть по грошику, да откладывал!). На старости лет присылают ему как-то его дети да внуки вызов – на историческую родину. Сначала Моня и слушать не хотел – дескать, я там в тягость буду, – а потом думает: «Постой! У меня же копилочка есть! За всю мою жизнь в ней бешеные, должно быть, деньги накопились: и копейки царские, и карбованцы гайдамацкие, и рубли советские… Будет с чем к детям ехать!» Взял он молоток да по копилке как трахнет!.. Но только копилочка, которую и погромщики били – не разбили, и ЧК одесское било-било – не разбило, и румыны из Бухареста били-били – не разбили, – копилочка, конечно, в старческих Мониных руках тоже целехонькой осталась. Заплакал тут Моня и говорит: «Такое уж, видно, мое еврейское счастье!» И в Одессе остался.

До сих пор живет он, говорят, где-то на Пересыпи, на улице Черноморского Казачества, 14; а может, и еще где-то живет или давно уже умер, мы разве знаем?… Мы другое знаем: почему счастье стали называть «еврейским».

Борис Барский Из цикла «Стихи о любви к разнообразным женщинам»

* * *

Я люблю тебя
Конфетно,
Я люблю тебя
Морожно,
Я люблю тебя
Черешно
И люблю тебя
Пирожно…
Апельсинно и
Бананно,
Ананасно и
Малинно,
Опьяненно и
Дурманно,
И еще немножко
Винно…
Мне любить тебя
Прохладно
В душноте,
Когда так летно,
Мне любить тебя
Пиратно,
И любить
Так сигаретно…
Я люблю
Головокружно,
Бесшабашно и
Тревожно,
Я люблю,
Как и не нужно,
Как нельзя,
Как невозможно…

* * *

Что-то в Вас
Не совпадает:
Вы красивы
И не глупы,
Двух вещей Вам
Не хватает —
Костяной ноги
И ступы…

* * *

Вы лежали в гамаке
С сигаретою в руке
И невольно искривляли
Тело где-то в позвонке.

Вы лежали у реки

Не близки, не далеки,
И губами выдували
Слюни, словно пузырьки.

Я хотел быть ветерком,

Я хотел быть гамаком,
Грудь Вам лапками царапать
Легкокрылым мотыльком.

Я хотел бы быть рекой,

Гладить Вас своей рукой,
Гладить волосы и тело —
Вот я ласковый какой…

Я хотел быть ветерком,

Я хотел быть мотыльком,
Только на хрен Вы мне сдались
С искривленным позвонком.

* * *

Промчатся куда-то годы,
И скажут, меня читая:
Он с детства любил природу
И женщин родного края.

Алексей Стецюченко, Александр Осташко Самоучитель полуживого одесского языка

Фрагмент рукописи

Боршть – национальное одесское блюдо.

– Вы знаете, шё такое боршть – это регата, это флотилия в одной тарелке: дымящиеся ледоколы картошки взрезают толстые плямы жира, капустные яхточки гоняются друг за другом, огибая помидорные буйки. Помешивание ложкой приводит к трагедиям и кораблекрушениям… (А. Грабовский «Осколки»)

Дуля – фига.

– Ты будешь пустой через того жильца… Ты на этом заработаешь дулю с маком – и все. (К. Паустовский «Мопассанов я вам гарантирую»)

Же – усилительная частица.

– Ой, месье Бабель, – сказал он, качая головой. – Вы же сын такого известного папаши! Ваша мама была же красавица! (К. Паустовский «Рассказы о Бабеле»)

Жлоб – некультурный, хам, деревенщина, «амбал».

Когда Жора произнес его имя, баба Маня скривилась:

– Ай, он жлоб!

– Во-первых, вы не правы – он выписывает «Мурзилку»…

За – о, по, чем.

Встреча студентов с К. Симоновым.

– А что вы расскажете за Маяковского?

– Не знаю, я не одессит.

Занять – одолжить.

– Циперович, займите сто рублей.

– Хорошо, а у кого?

Иметь счастье – иметь возможность.

В трамвае женщина толкает какого-то старичка.

– Мужчина! Мужчина же!

– Извиняюсь, что-то не припомню, когда имел счастье доказать вам это.

Иметь бледный вид – бояться, плохо себя чувствовать, плохо выглядеть.

Моряк в Москве имеет бледный вид,

Его шатает, словно стебель на бульваре…

Кибитки красить – спецзадание, на которое отправляется надоевший или неприятный вам человек.

– Боря, иди красить кибитки, ты меня устал своей волнующей ревностью. (Разговор в трамвае)

Моду брать – придумывать и делать что-либо не самое лучшее.