Одесский юмор. XXI век

И тут она замечает, что перед выходом на сцену забыла снять с запястья золотой браслет. И тогда из зала кто-то, не лишенный то ли сострадания, то ли чувства юмора, тактично советует:

– А ты продай свой браслет.

– Тысячи три дадут, – уточняет уже другой голос.

Да, это Одесса – она не подарок. Но это была Сара Бернар – не подарок вдвойне.

– Я уже пробовала. – Она роняет руки, грустно смотрит в зал и чуть качает головой: – Он фальшивый.

И падает на пол. Это ее и спасло, потому что ураганная овация в зале могла смести все…

Одесский зритель действительно особый. К встрече с ним надо быть готовым. Вспоминается история, рассказанная одним из администраторов Росконцерта со странной фамилией Рикинглаз (был он к тому же одноглазым). Как-то в одесскую филармонию он привез известную группу. Закулисье филармонии – не Версаль. Поэтому не занятые актеры, гримеры и администраторы обычно стоят у левой от главного входа двери, где курят, чешут языками или просто вдыхают божественный одесский воздух. И вдруг из главного входа выбегает взволнованный зритель и дрожащим голосом спрашивает:

– Где здесь администратор?

– А что случилось? – интересуется Рикинглаз, как раз беседующий тут же с главным администратором одесской филармонии Димой Козаком.

– В антракте я потерял в фойе кошелек. А в нем почти пятьсот рублей.

– Димочка, – просит Рикинглаз своего одесского коллегу, – давай объявим зрителям в перерыве между номерами, что случилось ЧП.

– Лучше этого не делать, – отвечает опытный Козак. – Надо придумать что-то другое!

– Ай, брось, я все беру на себя!

И вот они втроем поднимаются на сцену. Козак очень элегантно вписывается в паузу концерта и обращается к зрительному залу:

– Друзья, только что в фойе был утерян кошелек с пятьюстами рублями. Вот хозяин. Он очень будет признателен, если ему вернут потерю.

Тут хозяин кошелька решает, что для верности надо бы внести еще и разумный элемент заинтересованности, и без нажима бросает в публику:

– Я дам четвертак тому, кто вернет кошелек.

И тогда из зала раздается голос:

– А я дам сорок!..

Мудрый Дима Козак повернулся к Рикинглазу и грустно сказал:

– Иди торгуйся! У меня с собой только пятьдесят.

Очевидцы вспоминают, что закончился этот концерт много позже обычного, потому что потерявший терпение оркестр не выдержал и тоже принял участие в торгах…

Что вы хотите – это Одесса! Здесь театральные подмостки плавно стекают на улицы, и действие продолжается уже там, ибо театр и есть главное определение жизни этого города.

Одесский тур-де-форс

Если вы молоды, вам вряд ли что-то говорит имя Макс Линдер. По правде говоря, сначала этот молодой человек и не был Максом Линдером. Звали его Габриэль Левьель, и вся его семья занималась вином во Франции. Я там не был и не знаю, что значит во Франции «заниматься вином»: может быть, они его изготовляли, может, продавали, но, скорее всего, просто пили. Последним занимается половина французов, поэтому молодой человек решил поискать что-нибудь пооригинальней и пошел в артисты. В парижских театрах тогда как раз вакансий не было, а вот в кинематографе – полно. «Приходите завтра, – сказали ему в фирме «Патэ». – Только костюм – ваш».

Хорошенькое дело! Где взять провинциалу в Париже приличный костюм? Он пошел к одному знакомому и начал издалека – с кепи. «Кепи мне самому завтра нужно, – сказал знакомый, – возьми цилиндр». Это была уже почти катастрофа, потому что под цилиндр нужно было искать фрак. Но вы будете смеяться – фрак нашелся.

И вот утром Габриэль пришел на студию, и когда режиссер его увидел, то чуть не упал со стула: «У нас комедия. Мы хотели снимать тебя в роли оборванца, который ворует у цветочницы букет. Оборванец во фраке – это кино для психушки. Но сегодня надо все закончить. Иди уже что-нибудь делай!»

Тогда фильмы снимали два дня; если съемки затягивались на три, это уже грозило убытками. Сняли как было. Через несколько дней лента попала в кинотеатры, и… такого успеха тот кинематограф еще не знал. Чаплин, Бестер Китон, Пат и Паташон – они все играли оборванцев. Но, как известно, кино в основном обожали дамочки. Какая из них будет млеть при виде бродяги?! А вот кавалер во фраке, в цилиндре да еще с д’артаньяновскими усиками – это был, как говорят в Одессе, «фураж», – хотя французы так красиво выражаться стесняются и говорят «фурор».

За пару лет молодой человек стал настолько популярен, что пришлось подумать о псевдониме. Так появился Макс Линдер.

Что вам сказать – если бы не он, мировая кинокомедия была бы совсем другой. Он был фантастически популярен. Чарли Чаплин называл его своим учителем. Европа сходила с ума. Мужчины, мечтавшие об успехе у дам, одевались а-ля Линдер.