Одет Дениз, к вашим услугам

Если это Мил, то мне даже интересно, сколько пластических операций он сделал со времен тех дальних. Только татуировка та же, сменила место, но та же.

— Он был лучшим когда-то. Учил других, твоя мать тоже была у него, и работала на него.

— Со своим же справиться не можете? И вы мой шанс на жизнь?

Расхохоталась.

— И вы мне предлагаете сделку? Защиту? Этим снимкам лет тридцать, если не больше, и если он вас все еще интересует, значит достать так и не смогли. Он был лучшим, и, судя по всему, им и остался, раз все еще жив. Не взял тебя к себе, такого мальчика хорошего, ай-ай-ай, как обидно-то, такого гения не приметил.

Удар под дых. Увели в камеру, точней отволокли, помогать им не стала, притомилась сильно, да и после ударов все болело.

Что ж, выводы за день — первый агент был просто душкой, зря я Куртика не ценила, хотя это старая схема, но все же он был намного приятней. Мил потратил время, средства на мою обработку, лично снизошел для вовлечения в игры, а это говорит о многом. Значит, ему нужна была именно я. Мне это должно льстить. Сколько же агентов ненавидят Бенедикта Пятого за то, что он не завербовал их?

Бокс можно вычеркнуть из списка пристрастий, хотя он и так не был в моих фаворитах. После того как я побывала грушей для тренировки других, интерес к нему исчез навсегда. Слабоват Милтон, слабоват, ребра не сломал. Во всяком случая мне так кажется, дышать больно, но возможно. Не знаю, чего хотел добиться, а может и ничего, так показать власть — среди ночи (а может и дня) выволокли, подвесили, отлупили. И все это типа без записи камеры, ага, только камера есть, а вот Милтон не в курсе, не работал с такими. Я тоже не работала, только на очередных курсах видела. Бил по туловищу, лицо и руки не трогал, может чтоб не сразу заметили. Хотя от кого ему тут свои действия шифровать? Сотрудничества теперь точно не будет, а когда выберусь, то пара громил с радостью пройдутся по его ребрам, есть у кого молодцов в аренду взять. А я выберусь, обязательно выберусь. Волокли меня в камеру не так бодро, как из нее, побитое тело видимо прибавляет в весе. Милтон шагал впереди, словно командующий парадом. Заляпанные сзади брюки, спереди зачистил, ленивый. А на улице дождь, люблю дождь.

Меня бросили рядом с кроватью. На прощанье несколько ударов ногой в живот, здесь уж себя блондинчик не сдерживал, боль жуткая.

Меня опять тащили, болело все, что только могло, резь внизу живота не проходила. В допросной никого не было, меня усадили на стул, наручники не сняли, но к столу пристегивать в этот раз не стали.

— Что с тобой?

Мое согнутое состояние не осталось незамеченным.

— А то ты не знаешь? Сам приказал подравнять мне ребра ночью.

— Тебя избили?

— А что такое удивление? А, ты же хороший полицейский. Ой, не прокатит. Сама такое проделывала миллион раз.

— Одет, я…

— Иди в жопу!

Вскрикнула от боли, схватилась за живот. Кровь окрасила брюки, слишком много и слишком быстро она покидала мое тело. Что ж, надо отдать должное, Курт перепугался, подхватил меня на руки и побежал куда-то, может и не он приказал пройтись по моим ребрам дубинками. Судя по направлению, медкабинет. Врач, прибежавший на крики, после беглого осмотра, подтвердил, что надо в больницу, здесь он мне помочь не сможет, нет необходимого оборудования, засандалил изрядную дозу обезболивающего и кровоостанавливающего.

Когда-нибудь, в мемуарах опишу, как специальный агент сам вынес меня на своих руках прям на свободу. Даже не испугался обивку в машине испачкать моей кровью. Кровотечение замедлилось, но не остановилось совсем, это может быть большой проблемой, просто огромной. Незаметно выкинуть его значок.

Успела рассмотреть округу, знакомый городок. Больница, да мне сегодня сказочно везёт, я её знаю, плохо, что приковал наручниками к каталке, но ничего, решаемо. Операционная, врачи, местный наркоз, уже хорошо. Кровотечение остановили, навкалывали всего подряд, что боли уже и не чувствовала. На рентген, чтоб разобраться, нужна ли мне еще какая-то помощь, раз экстренное решено, следы побоев не остались незамеченными. Просила вызвать полицию. Охранник преградил дорогу Курту, что пытался меня сопровождать, словам охранник не верил, а документов у Курта не было. Я голосила, что это он меня избил и требовала адвоката, даже номер назвала, к охраннику присоединились ещё трое, драться Курт не стал, пообещал вернуться с удостоверением и с большими неприятностями для охраны. Я обессиленно рухнула обратно на каталку. До лифта недалеко, не успеет он вернуться, если только через другой лифтовый холл не пойдёт.

Двери лифта закрылись, только я, наручники, капельница и санитар. Наручники много времени не заняли, помнят пальчики, вот санитар куда больше времени занял, отключить его удалось, но боюсь, что ненадолго. Спасибо за вколотые обезболивающие, ни черта не чувствовала, когда санитар пытался от захвата отбиться. Уложить, накрыть, каталку в угол, чтоб не сразу на глаза попалась.