Один

Володя Вагнер, Царствие ему Небесное, человек, которого я хорошо знал в «Артеке» (про «Артек» ещё сегодня поговорим) – это один из вообще величайших педагогов, которых я видел, но реализовать педагогические приёмы Вагнера на практике мог только Вагнер. Нужны были его улыбка, интонация, голос, его дерзость, иногда его грубость, его провокации, его доброта – нужен был Вагнер. Я не думаю, что это повторимо.

Вот так и Соловейчик. Я очень люблю его как педагога, но я совершенно не одобряю многие из его теорий, в частности коммунарскую методику, это мне совершенно не близко. Многие из педагогов-новаторов вроде Шаталова, Ильина, Щетинина, о которых он писал, тоже вызывают у меня очень серьёзные вопросы. Хотя Ильина я знал, Царствие ему Небесное, и считаю его замечательным Учителем с большой буквы, человеком очень интересным. Но это не отменяет моей с ними полемики. Всё равно это замечательно.

«Поэзия – вещь субъективная? Или можно однозначно сказать, что один поэт сильнее другого?» Да, в некоторых случаях, безусловно, можно. Маяковский сильнее Северянина, это не обсуждается.

«Какие фильмы вам запомнились и понравились?» После паузы сразу же скажу.

_{НОВОСТИ}

Ещё раз добрый вечер, ещё раз спокойной ночи. В программе «Один» Дмитрий Быков. Мы продолжаем отвечать на вопросы и постепенно переходим к разговору о Венедикте Ерофееве.

«Доброй ночи. Конечно, ваша лекция о Бродском вызвала интерес и бурное обсуждение. Если вы читаете комментарии, то, наверное, заметили: кто любит Бродского, так и будет его любить. А от ваших торопливых рассуждений (скорее осуждений) осталось, мягко говоря, лёгкое недоумение. Нельзя говорить о большом поэте, ссылаясь только на два стихотворения (кстати, великолепных), да ещё и вытаскивая Куняева. Вы и о Пушкине так будете говорить? Понимаю, мои слова для вас ничто, но всё-таки. Я ведь ваша горячая поклонница. С уважением, Наталия».

Наташа, дорогая, во-первых, ваши слова для меня «что», я их даже зачитываю. Во-вторых, ничего торопливого в моих рассуждениях – и тем более осуждениях – не было. Перечитайте, послушайте, подумайте – может быть, вам что-то откроется. В-третьих, когда я что-либо говорю, я, как правило, не надеюсь переубедить фанатов. Понимаете, если мне про любимую женщину кто-то расскажет всю правду, я её любить не перестану. Я, может быть, и сам обо всём догадываюсь, но именно это и люблю.

Я понимаю, что вы любите в Бродском именно то, что, может быть, раздражает меня или отвращает меня. Но моя задача – не изменить ваше мнение. Моя задача – выявить литературную закономерность и показать, почему поэт, которого выгнал Советский Союз, в определённый момент оказался любимым поэтом русских националистов и имперцев, вот и всё.

Мне интересно понять, какие черты Маяковского сделали его трибуном революции и заставили написать много страшных слов, например: «Тот, кто сегодня поёт не с нами, тот – против нас». Мне интересно, почему Маяковский, например – поэт самый тонкий, самый тонкий, наверное, в своём поколении, самый болезненный, – сказал: «Стар – убивать. На пепельницы черепа!» Мне это интересно. Мне интересен генезис его революционности.

Точно так же мне интересна эволюция Бродского, почему его расчеловеченность, а иногда и прямая бесчеловечность так близка определённой категории сегодняшних людей. Вот и вся моя задача. Любите? Любите, ради бога. Только понимайте, что вы любите, задумывайтесь об этом иногда.

«Почему, по-вашему, никто до сих пор не снял нормальный и адекватный фильм по братьям Стругацким?» Отвечаю. Потому что нет такого человека, чей интеллект и творческие способности были бы сопоставимы со способностями братьев Стругацких. Их было двое, не забывайте. Мне кажется, что Герман снял пусть и не самый адекватный фильм, пусть и сильно отличающийся от книги не столько по фабуле, сколько по настроению, сколько по методу нарратива, всё равно снял великий фильм. Может быть, пока это единственный великий фильм по Стругацким. Кстати говоря, и в «Обитаемом острове» были очень неплохие куски.

«Воссоединяться ли когда-нибудь бывшие советские республики, или это навсегда?» Конечно, воссоединятся, но, наверное, не при нашей жизни.

«Как развивать Дальний Восток? Он просто вымирает». Не знаю, вымирает ли. Вы спросите об этом людей, которые служат в целом министерстве, по-моему, по развитию Дальнего Востока. У нас же это такая прицельная стратегия.

«Что вы думаете о Высшей школе экономики?» Да ничего хорошего я не думаю о Высшей школе экономики. Ну, ничего плохого, впрочем, тоже. Я не очень много вообще думаю о Высшей школе экономики. Мне кажется, её проблема в том, что там в условиях… Как бы сказать? Всё время приходится выбирать слова, в этом главная проблема. Скажем так: там сидит очень много славных и умных людей, которые пытаются действовать, как называл это Щедрин, «применительно к подлости». Я не уверен в том, что такие действия имеют смысл.