Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой

На дороге в огромном количестве встречаются лосиные следы. Видимо, снежные сугробы и заросли ив позволяют лосям чувствовать себя в безопасности от волков. Последним действительно пришлось бы здесь очень трудно. Их следов я не видел ни разу. Волки предпочитают открытые пространства в долине Амблера. Снег там не столь глубок, и они вполне могут передвигаться по льду или по насыпи. Но вообще я нисколько не сомневаюсь, что, будь у волка хотя бы малейшая возможность, он обязательно отправился бы за лосем и никакой снег ему бы не помешал. Все животные, которые являются объекта ми охоты, стараются не показывать, что им плохо. Если он проявят слабину, хищники тут же набросятся на них и растерзают. Волки научились безошибочно распознавать слабость в своих потенциальных жертвах, поэтому последним приходится тщательно скрывать свою боль и вести себя так, будто ничего не происходит. В принципе, с чем-то подобным мы можем столкнуться и в мире людей. На самом деле, люди похожи на диких зверей больше, чем мы думаем. Правда, иногда мы поступаем наоборот — чтобы привлечь внимание, притворяемся, что нам плохо, в то время как в реальности чувствуем себя нормально. Но в моей семье это не срабатывает. Если у меня что-то заболит, особенно в поездке, то я только рассмеюсь, но не по причине собственной слабости, а из-за того, что это никогда не трогало членов моей семьи. Быть круглым отличником в школе, забраться на гору, переспорить учителя — вот это могло вызвать у них эмоции, а не болезнь или тем более симуляция.

Я подхожу к большому озеру. Оно находится примерно в миле от основной дороги. Уилл и Джимми появляются одновременно. Уилл показывается за деревьями в том месте, откуда я только что пришел, а Джимми выходит с восточной стороны озера, в сторону которого мы как раз направляемся. Но на его пути есть преграда — озеро шириной в двадцать футов и протяженностью около мили. Джимми выглядит весьма озадаченным. Я никак не могу понять, каким образом он умудрился туда забраться. Около минуты Джимми оглядывается по сторонам, а затем начинает аккуратно спускаться к воде. Не знаю, достанет ли он до дна. На первый взгляд, овраг достаточно глубок, но на проверку оказывается, что это не так.

Его глубина составляет всего один-два фута. Джимми ненадолго останавливается и начинает жадно пить. Уилла тоже мучает жажда, потому я подхожу к берегу и с помощью моей походной кастрюльки набираю воды для него и для себя. Я пью первым, а затем даю напиться Уиллу. После этого убираю кастрюльку, и мы снова трогаемся в путь. Озеро обходим с северо-восточной стороны.

— Эй, Джимми! Вперед! — кричу я.

Джимми выпрыгивает из озера и присоединяется к нам.

Дойдя до края озера, сворачиваем на восток и, пробираясь сквозь заросли елей, выходим к реке Амблер. Палатку мы устанавливаем прямо на берегу ее притока Уланик-Крик. Как же здесь чудесно! Ели, ольхи и тополя украшают речную долину, воздух очень чистый и теплый. Так уютно и хорошо мне еще нигде не было. Мы находимся на несколько ярдов севернее того места, где в Амблер под прямым углом впадают два притока — с разных сторон, — это и создает такой великолепный природный пейзаж. Его обрамляют прекрасные горы. Вполне возможно, что до меня сюда не ступала нога человека. Амблер берет начало на севере среди пугающих остроконечных горных вершин. На обоих берегах реки, несущей свои воды к югу, расположены отвесные скалы. Думаю, я шел через горы с запада по единственному возможному пути — по узкой горной тропе. У меня такое чувство, словно я обнаружил тайную дорогу, которая привела меня к северному раю.

Вспоминая о былом

Перед тем как снова отправиться в путь, я погружаюсь в воспоминания о Джонни. Вообще, глядя на Уилла, я очень часто думаю о Джонни. Он похож на него гораздо больше, нежели Джимми. Вообще большинство моих знакомых воспринимают Джимми и Уилла как одно целое и совсем не различают их. На самом деле, если внимательно присмотреться, они абсолютно разные. Уилл глядит вам прямо в глаза. Его взгляд столь же пристальный и спокойный, как у Джонни. Создается впечатление, что он словно заглядывает в вас, пытаясь определить, в каком вы сейчас настроении. Мне кажется, мысли о Джонни вызывают неприступные горные вершины, которые лежат на моем пути. Они словно предупреждают, что мне предстоит совершить. Глядя на них, понимаю, какое необычное и даже выдающееся предприятие — покорить ранее не покоренные земли — я затеял. Правда, иногда я забываю об истинной цели моего путешествия — познать природу и себя. Для меня это еще и дань уважения Джонни, символ моей любви к нему.

Вспоминая Джонни, я чаще всего думаю о том, как он умер. Я чувствовал себя так, будто подвел его, будто должен был вовремя понять, что ему плохо и отвезти в больницу. Даже ветеринар позже сказал мне, что уже ничего нельзя было сделать, но чувство вины все равно не покидало меня. Без Джонни я чувствовал себя очень одиноко. Мне кажется, что это я в какой-то мере виноват в его смерти. Я должен был попытаться спасти его.