Один человек и один город

– Ошибаешься. Сначала впервые, а потом – бесконечно. До самой смерти.

Романтик. А может, на него просто пагубно подействовала юность, проведенная с выводком сестер. Или же…

– Ты что, влюбился?

Улыбается. Уголком рта.

– Не обязательно влюбляться в человека, чтобы любить весь мир.

У меня так не получается. И наверное, не получится никогда.

– Тебя подвезти к самому дому?

– Не обязательно. Лучше пройдусь от ворот.

– Как хочешь. - «Родстер» остановился у пограничного столба между имениями. - Жаль, что все это подпортило тебе настроение. Правда, жаль.

Речной песок тонко захрустел под ногами, когда я выбрался из машины.

– Ничего, так все равно должно было произойти.

– Фрэнк!

– Что ещё?

– Я собирался подождать до праздника, но… - Он протянул мне маленькую лакированную коробочку. – Лучше подарю сейчас. Вдруг это принесет тебе удачу пораньше?

Медальон на черном бархате: человечек в окружении латинской надписи.

– Твой святой. На счастье.

Счастье, тоже мне! Безумец[6], все отдававший людям – какой пример можно с него взять? Но вещица дорогая. И явно сделана на заказ.

– Давно придумал?

– В нашей семье есть такой обычай: на день совершеннолетия передавать опеку от родителей ангелу или святому. Они справляются не хуже родственников.

Я тоже улыбнулся. По крайней мере, попробовал.

– Спасибо.

– Увидимся!

Хэнк всегда спешит, потому что везде и всюду кому-то нужен. Но никогда не уходит раньше, чем удостоверится, что его душеспасительные послания добрались до места назначения. А мне и вправду стало легче. Немного.

Медальон показался холодным только в первый миг соприкосновения с кожей, а потом уже вовсе не ощущался на теле, как будто стал с ней одним целым. Наверное, он и со стороны смотрелся хорошо, но я застегнул пуговицу рубашки, пряча изображение святого от чужих глаз.

Имение сенатора кишмя кишит прислугой и охраной лишь в те мгновения, когда сам хозяин находится дома, а в остальное время огромный парк выглядит совершенно безлюдным и почти диким, особенно если пройти напрямик, мимо меланхоличных игуан, а не держаться главной аллеи. Свежая сочная трава не слишком хорошо сочетается с обувью? Ну и пусть. Почистят. Надо же лентяям отрабатывать жалованье, на которое сеньор Линкольн, прямо скажем, не скупится? Плохо только, что ноги сами собой выходят на привычный маршрут.

– Братик!

Пузатая мелочь полюбила эту беседку ровно с начала моих каникул и словно нарочно располагалась под ажурными сводами именно в те минуты и часы, когда мне требовалось душевное уединение. Сегодняшний день, увы, тоже не стал исключением. Хотя если вспомнить, сколько сейчас времени, Генри полагалось бы принимать второй завтрак, а не болтаться с книгой так далеко от дома.

– Ты что здесь делаешь?

– Мама сказала пойти.

Выпроводила подальше, то есть. Интересно, зачем?

– Не скучно одному?

– Я читаю!

Какие мы гордые…

– И далеко ушел с прошлого раза?

Читает он хорошо. На самом деле. Но между складыванием букв в слова и пониманием полученных слов есть некоторая разница, труднопреодолимая в юном возрасте.

– Не-а.

– Где застопорился?

– Здесь! - Пальчик ткнулся в очередную вычурно нарисованную строчку.

«Много советов испросил король у мудрых людей, чтобы найти способ исцелить своего сына, но ни одно чудодейственное средство не помогло. Все, что мог сделать король, это окружить принца заботой и верными людьми, только время шло все быстрее и быстрее, мальчик превратился в прекрасного юношу и однажды захотел покинуть дворец…»

Вот ведь дурак. И чего ему дома не сиделось?

– По-моему, все понятно.

– Это я тоже понял. А потом?

«И отправился он в путь, в окружении многочисленной челяди. Но разразилась буря, разметавшая всех слуг по сторонам. В поисках укрытия от дождя и ветра принц долго брел по незнакомым дорогам, пока не нашел прибежище под корнями огромного дерева. Но едва он устроился в тепле и сухости, кто-то позвал его из-за водяной стены.»

– У нас такая буря может случиться?

А, понятно, в чем дело: страшно ребенку.

– Думаю, нет. В любом случае, всегда можно остаться дома, если надвигается шторм.

– Но принц же не остался?

Потому что потянуло на приключения. Как говорят, дурная голова ногам покоя не дает.

– Он просто совершил ошибку.

– Ой, про ошибку там, дальше!

«Голос был хриплым, похожим на воронье карканье, лица же принц не видел, и не ответил женщине, просящей о помощи. А когда небо вновь стало ясным, то же голос прозвучал звонко и сильно, проклиная: «Ты останешься здесь, в самом низу, под ногами у всех, кто проходит мимо, и никто не услышит и не увидит тебя, пока…»

– Сеньор, вас ожидают в доме.

Карлито вечно подкрадывается. Наверное, в надежде меня испугать. Но вся штука в том, что я не могу заставить себя даже вздрогнуть, слыша этот вкрадчиво похрипывающий голос.

– Кто?

– Он сказал, что представится сам.

Какая-то важная персона? Тогда зачем понадобился именно я?

– Больше встретить некому, что ли?

– Сеньора Элена неважно себя чувствует.

Ну да, конечно. Очередное удачно случившееся недомогание, позволяющее избежать неприятного разговора.

– Тогда скажи гостю, чтобы приходил в другой раз: хозяев нет дома.