Тысяча попыток? Тысяча мужчин. О Лурдес говорили, что она шлюха. И говорили, что дважды не встречалась ни с одним из своих любовников. Теперь понятно, почему.
«Я начну со следующей луны. Лучшее время для лучшего ребенка на свете.»
Дальше заметки шли всего по несколько строк, на расчерченных, пронумерованных и датированных листках. Кое-где даже с именами.
Тысячи там не было – я специально взглянул на последнюю страницу. Но список впечатлял. Как и последняя запись.
«Он долго не соглашался. Отказывался. Говорил, что слишком стар, что ничего не получится. Но я не могла завершить дело без него. И он завершил тоже. Свою жизнь. Сердце не выдержало, так сказал врач. И посмотрел осуждающе. Все они всегда так смотрели на меня. Но мне все равно. Зачатый в грехе или праведности, мой ребенок будет самым лучшим.»
– Знаешь, как говорят, Франсиско? Если пьянство мешает работе, бросай работу.
– Сеньора?
– Ладно, опозданием считать эту четверть часа не буду. Так и быть, прощу. Но если собираешься придумывать оправдания, не расплачивайся по карточке: я как сегодня увидела списанную сумму и назначение платежа, аж охнула.
Несмотря на строгий вид, настроение у Долорес явно было хорошим. Удовлетворенным, и конечно, не началом нового рабочего дня, а тем, что совершалось до того.
– Сеньора, я был не…
– О, это не моё дело, Ллузи. Хочешь – пей. Только если решишь, скажи заранее, чтобы на тебя больше не рассчитывали.
– Я не брошу работу.
– Ну и славненько. Тогда, может, наконец-то к ней приступишь? А то напарник, наверное, уже заждался.
Да, Хозе обычно приходит раньше меня. Потому что идет из дома своей девушки в Лимбо, а не из Низины. И вечно ворчит на этот счет, мол, смена одна и та же, так он её отрабатывает полностью, не то, что некоторые.
– Извини, что припозднился. Было дело. Важное.
Тишина.
– Да не дуйся, ладно? Я бы за тебя и без тебя поработал, если бы можно было.
Ни звука.
– Серьезно. И вообще, я готов уже. Поехали?
Сиденье водителя пустовало, а значит, несколько минут я разговаривал сам с собой. или все-таки нет?
– Хозе?
– Не кричи… Лучше помоги. Подняться.
Он сидел за машиной, в тени. Согнувшись, как будто собирался обнять колени, а потом передумал.
– Ты чего?
– Живот крутит. С ночи ещё. Думал, снова от перца, но что-то не проходит.
– Да ты сам как перец. Красный. И жгучий. В смысле, горячий. Где, говоришь, болит?
Ответный жест можно было растолковать, как угодно. Например, «везде».
– Сиди тихо, я сейчас.
Долорес подняла взгляд от бумаг и построила брови домиком:
– У нас разве остались темы для разговора?
– Хозе.
– Который на работу является вовремя.
– Ему плохо.
– От соблюдения правил? Пусть сам скажет. Но на пару опаздывать не разрешу, только по очереди.
– Ему просто плохо. Его должен осмотреть врач.
Лицо толстушки заметно помрачнело.
– Врач, говоришь…
Когда мы дошли до машины, Хозе уже разогнулся, но здоровее выглядеть не стал, скорее наоборот. Начальница ничего не сказала, куснула губу и повернулась ко мне.
– Водить умеешь?
– Я… да, в общем.
– Значит, справишься. Вот, - мне в ладонь ткнулись ключи. – Возьмешь мою тележку и отвезешь парня в больницу.
– Лучше бы вы сами, вы же…
– Отвезешь. И про работу слова никому не скажешь. Просто приятель заболел.
– Но…
– У вас сегодня выходной. У обоих. Выданный дирекцией за доблестную службу на благо общества. И шевелись уже, а то ещё помрет бедняга!
Под седлом у Долорес оказался такой же круглый «марино», как и она сама. И жутко тесный.
– Разложить сиденье? Сможешь почти лечь тогда.
– Ой, лучше не надо, - простонал Хозе, подтягивая колени к груди.
Дорога по промзоне оказалась пустой, как ей и положено, кое-где пришлось постоять только в городе, но на наше счастье, недолго. Медперсонал отреагировал на доставленного больного бодро: сразу уволок на каталке в недра госпиталя, оставив меня в приемном покое ожидать вердикта. С одной стороны не самого утешительного, с другой… Достаточно безобидного.
– Так что с ним? – спросила Долорес, воровато озираясь по сторонам.
– Аппендицит режут. Говорят, через пару дней все будет в норме.
– И то хорошо. Возьмет больничный. А тебя завтра жду на работу. В пару с кем-то другим ставить не буду, незачем. Но не сомневайся, подберу занятие, чтобы не прохлаждался.
– Сеньора, почему вы…
– Почему что? А, - протянула толстушка, забирая ключи от машины. – Чтобы предприятию по страховке лишние деньги не платить. Травму, полученное в нерабочее время вам и так полечат, за счет города. Ни от кого не убудет, понимаешь?
Логика четкая. Хотя и пахнет не слишком приятно.
– Я на тебя рассчитываю. Можешь, конечно, поступать, как хочешь, но на будущее… Должок останется. За мной. Так что выбирай, что тебе нужнее.
Выходила из вестибюля она, как ни в чем не бывало. Словно случайно здесь оказалась.
– Вам что-то нужно, сеньор?
– М?
– Ну, сидите здесь, уже долго… Может быть, позвать кого-нибудь?
– Я жду новостей о приятеле. Его сейчас оперируют.
– О, простите.
– Да ничего. Пойду, погуляю, чтобы вас не смущать. И место не занимать.
– Как вашего приятеля зовут?
– Хозе Эрнандес.