Один день Дениса Ивановича. Хроники конца света

Тут и контролеры подвалили. Иван сразу, ни слова не говоря, протянул ближайшему две свернутых десятки. Тот ловко, как фокусник, принял их двумя пальцами, и дензнаки навсегда исчезли в ворохе штрафных квитанций, которые он держал в руках. Затем контролер вопросительно взглянул на меня. Я уже хлопал по карманам в поиске портмоне, где лежали билеты.

– Сейчас, сейчас, – смущенно бормотал я, не понимая, куда оно делось. Неприятные мурашки пошли у меня по телу. В портмоне были все мои деньги, билет, и, главное, документы, в том числе и паспорт. Я виновато взглянул на контролера. – Он был, просто не понимаю, куда-то делся…

– Ну-ну, – понимающе покивал контролер. – Ищите пока.

И пошел по другим пассажирам. Многие, как и Иван, совали ему десятки, которые он с видимым удовольствие собирал. Навстречу ему двигался второй сборщик. Мимо окна с веселым гоготом бежала молодежь. Я явно выпадал из общего ритма, чувствовал себя чужим среди чужих.

Где я мог потерять портмоне? Может, на вокзале, когда убирал билет? Едва ли. И вдруг вспомнил навалившуюся на меня спящую девушку. Поднимаясь, она уперлась рукой как раз в тот карман, где лежал мой бумажник. Неужели? Вот и делай после этого людям добро! И надо же, такая молодая, черноглазая… Цыганистая… Ах, я, балда! Но что же теперь делать?

К счастью, при покупке билета я сунул сдачу в другой карман. Семьдесят рублей – вот все, что оставила мне эта бесстыдная девка.

– Ну что? – раздался надо мной голос контролера. – Нашли билет?

– Вот… – я протянул ему две смятые десятирублевки.

– С Вас пятьдесят рублей, – контролер хмуро смотрел мимо меня.

– Но как же, все же по двадцать… – я тут же понял, что совершил большую ошибку, не стоило вслух упоминать о негласном соглашении, царящем в вагоне. Контролер стал еще строже, смотрел на меня бесстыжим стальным взглядом. Рядом с ним вырос второй:

– Что, проблемы?

– С Вас пятьдесят рублей, – снова повторил его напарник.

Я, не споря, протянул пятидесятирублевку. Второй уже принялся выписывать мне штрафную квитанцию. Иван с интересом наблюдал за процессом. В его глазах мелькали странные искорки. Не мог же он надо мной смеяться? Не по-дружески это, не по-христиански.

Контролеры отошли, и, усевшись в свободном купе, стали подсчитывать выручку. Поезд прогромыхал по мосту над узкой речкой. Слева в окне, под лучами встающего солнца, золотились купола монастыря. Мы проезжали уже Хотьково. Иван перекрестился, повернувшись лицом к окну. Я грустно сжимал в руке две последние десятки. Настроение мое было ниже среднего.

Так, с тяжелой душой, я и шагнул на перрон Сергиева Посада. Дорогой до лавры пытался убедить себя, что бывает и хуже, что все по грехам нашим… Не полегчало. Мы прошли сквозь Святые врата. Впервые я с опаской исподтишка поглядывал на постовых милиционеров, дежуривших у монастырских ворот. Ведь если они захотят проверить мои документы, что я им скажу? Потерял? Украли? Задержат, начнут выяснять мою личность. Дикость какая!

Вон Иван идет со своим старым советским паспортом, и в ус не дует. Хотя на что годится его филькина грамота?! А он плюет на все, и ходит, где хочет. И ни разу не попался. А я вот первый раз без паспорта, и того и гляди заметут! За что, Господи?! Почему не его?!

Фу, пронесло!

Вошли в собор. Литургия только началась. Служил сам владыка-настоятель. Встали мы, молимся, вроде все хорошо. Но Ивану опять неймется. Толкает меня в бок.

– Смотри, – говорит, – что это там над иконостасом? Никак камера видеонаблюдения?

– Ну, камера, и камера, нам то что. Поставили, значит надо. Наверняка, владыка благословил.

– Вот это-то и плохо, – не унимается Иван. – Если бы светские власти заставили камеру повесить, то понятно, что с них взять? А монахам за кем следить? За своими? Кто сколько поклонов бьет? Или за прихожанами да паломниками, как часто на службу ходят?

– А, может, воровства много, следят, чтобы не воровали, – возразил я.

– Да пусть и так. Монахам надо на волю Божью, на Божий Промысел полагаться, а не на видеокамеру, соединенную с компьютером. Ведь это все равно, что подглядывать за молящимися!

Иван повернул к выходу:

– Смотри, и там видеокамера! Знаешь что, я поехал к своему батюшке в скит, а ты, хочешь – оставайся, хочешь – со мной поехали.

А духовник у него, как и он сам, инненист, со старым паспортом. От него-то Иван и набрался всякой дури.

– Нет уж, – говорю, – ты езжай, а после службы на вокзале встретимся.

Уехал Иван. А я думаю, теперь-то уж спокойно постою. Вокруг все молитвенно стоят, смиренно молятся. Подал из алтаря владыка голос – словно волна по толпе прошла, такой глас особый, в глуби души вибрирует, аж до пяток достает. Вот благодать!