Один день из жизни Ворона

Тишина, лишь тяжелая, мертвая, давящая на разум тишина, прерываемая монотонным грохотом далекого грома. Черные, налитые тяжелым свинцом тучи медленно тянулись по небосводу, уплывая далеко за горизонт, где яркими вспышками впивались в землю ветвистые, искривленные молнии. Налетевший не весть, откуда порыв ветра, с силой ударил в полуразвалившуюся стену, швыряя на землю десятки мелких камней, которые с легким шорохом посыпались вниз, поднимая в воздух маленькое облако серой пыли. Где-то в вышине тускло сияла луна, бросая на пустынную, испещренную развалинами землю, тонкие, серебристые лучи, пронизывающие плотную пелену сгустившегося мрака.

   В черном море темноты, едва заметно поблескивала слабая искра, больше похожая на упавшую с высокого неба звезду. Тонкие огненные языки, медленно пожирали пирамидку, собранную из деревянных брусков, некогда бывших домашней мебелью. Огненные блики, словно веселящиеся бесята танцевали на уставшем лике высокого, худощавого мужчины. За спиной незнакомца развернулся целый спектакль пляшущих оттенков, главными героями в котором были лишь тени. Узкое, худощавое лицо, покрытое щетиной, томно взирало в огонь, полностью погрузившись в красочный танец огненных лент, извивавшихся, и переплетавшихся меж собой словно змеи. В глубоких, карих глазах то и дело вспыхивали отблески искр, взметающихся ввысь, и исчезающих в темноте нависших небес. Рука человека застыла на рукояти небольшого автомата, чье смертоносное дуло взирало в землю, где деловито копошились несколько десятков маленьких, усатых жуков. Легкий сквозняк развивал полы длинного, черного плаща, наполняя тишину шорохом, развивающейся на ветру ткани.

   Тишина... наполненная шорохами, треском огня, легким завыванием ветра...тишина... Человек гулко выдохнул, и откинул голову назад, взирая глазами в усыпанное звездами небо, скрывающееся за тонкой шалью рваных облаков. Тучи исчезли, оставив в вышине лишь тысячи ярких искр. От резкого звука, в дальнем углу обвалившейся комнаты шевельнулся большой, белый как снег пес. Собака вскинула вверх уши и приоткрыла рубиново-красный глаз.

   -Спокойно Лай, это всего лишь я,- произнес человек, не скрывая приветливой улыбки,- красивое сегодня небо...необычное. Редко когда бывает столько звезд, а ты пролеживаешь бока, сопя в две дырки. Зверь словно понял слова человека, и открыл оба глаза, в бликах огня сверкнули разноцветные радужки, рубиново-красная и изумрудно-зеленая. Собака медленно поднялась и побрела к незнакомцу, кладя свою массивную голову ему на ноги.

   -Подлиза,- выдохнул человек, и почесал за ухом пса, который вальяжно развалился у его ног. Оба застыли, словно превратившись в причудливый памятник, усталым, и заблудившимся путникам. Глаза мужчины медленно сомкнулись, наливаясь приятной истомой, через мгновение он заснул... Громкий треск выдернул его из мира снов, заставляя прижаться к стене, и вскинуть автомат. Первое, что он увидел, был настороженный Лай, злобно сверкающий в темноту своими глазами. Грохот быстро нарастал, превращаясь из нагромождения звуков и четкий стук нескольких пар ног. Через мгновенье, над головой путника раздалось бессвязное, гортанное бурчание, больше похожее на рык зверя.

   -Серые,- тревожно прошептал он, обращаясь к белому псу,- сиди на месте! Худощавое тело, облаченное в длинный плащ метнулось вверх, быстро пробираясь по истлевшим от времени, развалинам. Его карие глаза, впились в темноту, высматривая любое движение, среди потемневших сводов древних руин. И оно не заставило себя ждать. Из- за ближайшего обломка стены, показалось три высоких фигуры, облаченных в прогнившие лохмотья, в которых с трудом можно было узнать нормальную, человеческую одежду. Длинные, сбившиеся в комья волосы, клочьями падали на сгорбившиеся спины. Безумные, вылезшие из орбит, глаза дико метались из стороны в сторону. Из, застывшей в ужасной гримасе, пасти виднелся ряд гнилых, пожелтевших зубов. Безумцы шли, бессвязно бормоча на ходу, нечто похожее на злобное завывание, из перекошенных ртов доносились то и дело доносились противные завывания у-у-у... Он вжался в стену, скрываясь в густом, ночном мраке. Руки сжали цевье, оставляя на ладонях глубокие, белые борозды.

   -Что же вы здесь забыли...- прошипел он, и с удивлением выдохнул, когда из пустоты вынырнуло еще двое безумцев, тянувших по земле молодую девушку. Пленница не сопротивлялась, уронив изящное лицо на тонкую, бледную руку. Толпа дикарей остановилась, швырнув несчастную на землю, их бессвязное бормотание, вдруг слилось в единый крик, ликование а-а-а...у-у-у... не было сомнений, они собрались пировать, и главное блюдо в их меню, сей час, лежало на выгоревшей земле.