Один день Христофора (СИ)

-- Ну да, конечно, мне не о чем тревожиться... мне давно следовало уехать из этого проклятого города... - сказала женщина тонким, злым голосом, не лишенным некоторой мелодичности.

"Боже мой, это же Сара, сирена..." - Христофор вытер вдруг вспотевшие ладони. Он узнал женщину по голосу.

-- Погода совсем испортилась... который день идут дожди...

-- Мне тоже от них как-то не по себе... - Прикрыв рот рукой, Сара зевнула.

-- Было приятно с вами поговорить, но, увы... обстоятельства принуждают... к сожалению, они складываются не так, как нам хотелось бы...

Пауза.

-- Возможно, я суюсь не в свое дело, но вам надо вернуться в театр... не знаю, известно вам или нет... примадонна готовит спектакль... и я не сомневаюсь, она с радостью даст вам роль... пусть и не главную...

-- Ну да... все главные роли она оставит для себя...

-- Говорят, она потеряла голос...

Пауза.

-- Спасибо, конечно, за участие... - отозвалась сирена. - Но я не могу понять, какой вам от этого прок... я из прошлого... отрезанный ломоть... здесь много таких, как я... ни имени, ни положения, ничего... нет, несчастной я себя не считаю... у меня есть дети... вон они... купаются в луже...

-- Вы прелестное существо... - сказал незнакомец прерывающимся голосом и отвел взгляд... он как будто испугался своей откровенности.

-- Вовсе я не прелестное существо... вы заблуждаетесь... да вы и сами не верите своим словам, потому что им нельзя верить...

Пауза.

-- Все повторяется... со мной это уже было... и прошло... - Сирена невольно вздохнула. - А вы умеете быть приятным... чего не скажешь о вашей жене... нет, я ничего не имею против нее... и не таю никакого зла, хотя она была несправедлива ко мне...

"Вот как... а я и не знал, что они знакомы..."

Христофор отступил в замешательстве и не без некоторого нравственного потрясения от увиденной сцены, пошел дальше, свернул налево, потом направо.

Он шел и думал о странной судьбе Сары.

"Всю жизнь на сцене, даже когда за кулисами..."

Вспомнив оплывшее лицо Сары, крашеные волосы, штопанную кашемировую шаль, ему невольно представилась Кира, такая же потерянная и одинокая в чужом городе...

Час или два Христофор блуждал в лабиринте переулков старого города и снова он вышел на площадь, на которой все еще шумела толпа.

Люди почти равнодушно слушали ораторов.

Каждый из ораторов утверждал какую-либо истину, которая опровергалась последующими ораторами как заблуждение.

Христофор попытался обойти толпу, но его остановил незнакомец с вытянутым лицом и глазами совы, который спросил, не Христофор ли он?

"Вроде бы лицо знакомое..." - подумал Христофор и неохотно признался.

-- Да, я Христофор...

-- Нам надо поговорить... я живу у Цепного моста, такой приземистой дом напротив гостиницы... вход со двора... спросите Семена... И будьте осторожны, тут полно шпионов и стукачей, некоторые даже не маскируются... - Незнакомец хмуро глянул по сторонам и исчез в толпе.

Христофор кивнул головой, продолжая сомневаться и вспоминать.

Лицо незнакомца внушало недоверие, но постепенно, как сквозь туман, пробивалось какое-то чувство симпатии и расположения к нему...

Христофор знал Семена еще по школе. Они сидели с ним за одной партой и вздыхали о счастье. Жили они тогда в небольшом городке на севере и не собирались никуда уезжать.

Лиза, дочь дяди Гомера, которую Христофор до 13 лет возил в инвалидной коляске, влюбилась в Семена. Чем-то он ее околдовал, хотя внешне ничего особенного собой не представлял. Этакое преждевременно состарившееся создание не от мира сего с глазами совы.

Семен мечтал стать писателем. Писать он научился прежде, чем читать. У него был дар. Вечно скучающий, как будто утомленный, он засыпал на уроках. Такое не раз случалось и на улице. Он мог заснуть в самом неподходящем месте. Во сне он иногда говорил, потом, не просыпаясь, если судить по его застывшему взгляду, и, плавая поверх сна, он что-то писал, обычно на желтоватой оберточной бумаге, как на песке, пока его пальцы не сводила судорога.

Все то, что он видел во сне, ложилось на бумагу и лежало.

Это были довольно путаные рассказы, неизменно драматически окрашенные, в которых всегда была осень, сумерки и плохая погода.

Лиза была уверена, что Семен станет писателем или святым. Взгляд у него был, как у святого. Казалось, что он видел больше, чем видят глазами.

После окончания школы Семен работал корректором в местной газете, потом неожиданно уехал, а через несколько месяцев Лиза родила мальчика, который прожил всего несколько дней. Умер он ночью. Весь день Лиза сидела заплаканная, вдыхая еще теплые испарения, исходившие от маленького, уродливого тельца, гладила и целовала его опавший живот, грудь, шею, лицо, волосы.

После похорон мальчика, по просьбе Лизы, Христофор поехал в город, чтобы найти Семена и передать ему письмо.

Семена Христофор не нашел и остался в городе.

Жил он тогда у Красных Ворот, снимал у старухи половину комнаты, перегороженную шкафом.

Комнатка была узкая и тесная, в полу щели...

Ночью он слышал шепот старухи, и мышиную возню.

Иногда мыши забирались даже в постель.