Один день мисс Петтигрю

Мисс Лафосс послушно встала, и в глазах ее мисс Петтигрю различила искорку облегчения, но в тот же момент, к ее ужасу, взбешенный молодой человек схватил мисс Лафосс за плечи и принялся ее трясти.

Мисс Петтигрю подалась вперед с криком негодования, но что-то остановило ее. Она не могла понять, что именно. На ее глазах незнакомец грубо обходился с ее подругой, а она просто стояла рядом, как чучело. Мисс Петтигрю поразилась своей реакции. В одно мгновение ей стало совершенно ясно, что этот великолепный молодой человек никогда не сможет причинить мисс Лафосс вреда, а то, что он в настоящее время с ней делал, она скорее всего честно заслужила. Да, мисс Петтигрю не могла ничего с собой сделать. В самой глубине своей души она чувствовала, что хотя она и обожала мисс Лафосс, необходимо было признать, что ее подруга была вполне способна совершить действие, вызывающее справедливый гнев, и перед ней сейчас разворачивались последствия этого действия. Заостренный на точильном камне этого невероятного дня, ее ум достиг невероятных высот. К ней пришло озарение. Из скудного обрывка диалога она немедленно заключила, что мисс Лафосс сделала с этим молодым человеком что-то, что заслуживало его гнева и на что у нее не было никакого оправдания. Наказание в таком случае представлялось совершенно справедливым. Проведя всю свою сознательную жизнь в уходе за детьми (а если подумать, то не была ли мисс Лафосс всего лишь великовозрастным ребенком), мисс Петтигрю выработала здоровое уважение к справедливым наказаниям. Она решила выждать дальнейшего развития событий. Прежде всего ей стоило получше разузнать, в чем тут дело.

Молодой человек остановился.

– Тридцать дней я ждал этой минуты. Что скажешь теперь?

– Что я… это заслужила, – сказала мисс Лафосс, немного задыхаясь, но на удивление покорно.

Он метнул в нее мрачный взгляд.

– Теперь это играем? Не трудись, не поможет.

– Нет же! – воскликнула мисс Лафосс.

Он отпустил ее плечи.

– На этот раз не выйдет!

– Я и не пытаюсь, – виновато сказала мисс Лафосс.

– Пытаешься, конечно, но на меня больше не действует. Даже и не мечтай провести меня снова.

– Не говори так, – испуганно сказала мисс Лафосс. – Хочешь, встряхни меня еще раз?

– Не хочу я тебя больше трясти.

Мисс Лафосс позволила себе облегченную улыбку.

– Как славно. Если честно, мне не очень понравилось.

Улыбка ее стала просительной.

– Теперь, когда мы с этим разделались, может, поцелуемся?

– Э, нет, подружка. Делиться я больше не намерен.

Мисс Лафосс подняла на него испуганные глаза.

– Да, все кончено, – ответил он на невысказанный вопрос.

– Но…

– Никаких «но». Никаких оправданий, никаких хитростей. Все. Дважды меня не обмануть.

– О! – прошептала мисс Лафосс.

– Предупреждаю сразу. Я влюблен в тебя без памяти, тебе это прекрасно известно, но всему есть предел, и ты его перешла. Обвести меня вокруг пальца больше не удастся. Или мы это делаем… или я ухожу.

Последние слова были сказаны всерьез, и мисс Петтигрю это чувствовала. Чувствовала она, что и мисс Лафосс это понимала. Мисс Лафосс немного побледнела. Мисс Петтигрю отошла и присела. Ее сердце бешено колотилось. Она устроилась поудобнее, наслаждаясь новым приключением, в любую минуту готовая прийти на помощь – в случае, если ее услуги будут востребованы, а ее способности достаточны.

– Ну, – напомнил гость. – Я жду.

Мисс Лафосс рухнула в кресло.

– О! – вскричала она. – Я струсила.

– Что ж, – сказал молодой человек. – По крайней мере, теперь я знаю, что ты обо мне думаешь.

Он сердито провел рукой по волосам. Волосы были весьма примечательные – густые, зачесанные назад по последней моде. Не светлые, но и не черные. Уютного промежуточного цвета, оставляющего мужчину самим собой, вместо того, чтобы превращать его в принца или злодея. Он был не первой молодости, скорее всего, уже старше тридцати, но любой мужчина до сорока представлялся мисс Петтигрю юным.

– Нет же, – просительно сказала мисс Лафосс, – не в этом дело. Просто в последний момент я поняла, что не могу. Как это объяснишь? Я виновата, я ужасно виновата. Я все это время с ужасом думала о том, как ты вернешься.

– Я и так прекрасно понял, – сказал он спокойно. – Дать мужчине надежду, питать и поддерживать ее, дождаться, пока он поверит в свое счастье, а потом – раз! – и вдребезги, ради нового каприза. Не очень-то достойное поведение. Если бы ты не согласилась, тогда другое дело. Но не так же!

Мисс Лафосс бросила на него еще один умоляющий взгляд и внезапно расплакалась. Посетитель нахмурился, потом одним движением подхватил мисс Лафосс на руки и поцеловал ее. Эффект был волшебным. Сквозь потоки слез на лице мисс Лафосс проглянула неуверенная улыбка.

– Я совсем не хотела тебя обидеть, – всхлипнула она. – Я не ожидала, что ты это так примешь.