Артём перевернулся на спину. Языком проверил на месте ли зубы. Во рту солоноватый привкус. На почти белом небе ни единого облачка. Откуда свет? Ты будто на исполинском стадионе, а где-то там, за прожекторами за тобой наблюдают миллионы пар глаз, перешептываются, кричат что-то. Ты для них просто муха, которая ударилась о стекло и валяется на подоконнике лапками вверх. Не человек. Они смотрят на тебя и делают ставки на то, сможешь ли ты перевернуться, найдешь ли форточку, через которую вылететь.
Влажная одежда прилипла к телу. Артем приподнялся на локтях и сел. Сверчки стрекочут. Последний раз слышал их в детстве, а потом агрессивного жужжания дронов становилось всё больше, а насекомых меньше. Он покрутил запястьями. Вроде целы. Лоб горит. Ощупал. Посмотрел на пальцы. Кровь. Липкая, тёплая. Должно быть, небольшая ссадина. Надо двигаться дальше. Надо. Двигаться. К финишу.
Колян доехал до его борда. Медленно, с насмешкой. Знает, падла, что теперь точно опередит. Мотор его магнодоски гудел отвратительно, мерзко. Как пропеллер старого вонючего самолета.
– Передавай привет кротам, – соперник остановился в полуметре, покривился и, набрав слюны, плюнул ему в лицо, – они там по твоей вине.
Резко дернувшись, чтобы вцепиться в доску Коляна и не пустить дальше, Артём тут же присел обратно. В пояснице кольнуло так, что оцепенело всё тело. Он прикрыл глаза и правой рукой ощупал бок. Левой с омерзением вытер с лица мерзкие слюни соперника.
Мягко разминая пальцами мышцы, Артём осторожно пошевелился, провожая взглядом уверенно двигающегося к финишу Коляна. Широкая фигура на миниатюрной для него доске выглядела комично, но вызывала не просто раздражение, а неудержимую ярость. Она нарастала, нарастала, а потом застлавший глаза агрессивный красный разрушился синим, небесно-голубым взглядом Алисы. Таким, как в их первую встречу. Она украла банку мёда с пасеки, Артём бежал за ней километров пять по извилистым улицам старого города, пока не поймал. Схватил за плечо. Крепко, сильно, по-злому. Но едва Алиса повернулась, как в её глазах он увидел всё. Прошлое и настоящее. Будущее.
Артём выбросил Коляна из головы. Ворота с желтыми флажками извилистой спиралью стояли по всему огромному полю. Такие поля засеивают обычно кукурузой или пшеницей. Пришлось здорово сцепить зубы, чтобы всё-таки встать, но в вертикальном положении оказалось не так больно. Главное, не совершать резких движений. И тогда получится перетерпеть.
Он прикрыл глаза. Глубокий вдох. Запах чищеных мандарин сильнее, чем на старте. Выдох.
Магниборд замер прямо возле него. Артём поставил левую ногу на передний край как можно дальше, правую – на задний. Согнул колени. Наклонился.
Кроты
Проигранные битвы ничего не меняют. А правила игры создают победители. За соревнования начислялись очки, которые влияли в будущем на ранг. Чем больше споришь и побеждаешь, тем быстрее вырвешься в игру за драгоценные гектары Олимпии.
Артём сцепил зубы и посмотрел на медика. Белый халат, очечки на переносице, холодный равнодушный взгляд. Таких, как ты, через него проходят сотни. А чего он ожидал? Сочувствия и сопереживания? Это даже не во всех семьях бывает. Доктор протянул мини-экран с заключением.
«Травмы несовместимы с некоторыми видами соревнований» – прочитал Артём и прикрыл лицо ладонью. Даже лёжа поясница ныла, словно там огромный разрыв в мышцах. Глаза щипало. В палате ни единого звука, никаких шорохов. Врач обездвижено ждал подписи.
– А если не подпишу? – Артём убрал руку от лица и посмотрел на врача.
Тот не ответил. Просто пожал плечами, мол «сам решай».
– Ладно, – пришлось поставить закорючку.
Палец лениво вывел «А.В.» по скользкому холодному монитору. Доктор забрал устройство и похлопал Артёма по плечу. Эхо его шагов безжалостно разрезало тишину палаты и затихло за дверью. Быть в полном одиночестве без связи с близкими – то ещё испытание.