Один день в декабре

Я возмущенно фыркаю. Откуда ей знать? Я-то чувствую, что превращаюсь от этих снадобий в овощ. Апатия от них такая, что лень поднять задницу с постели. Встаешь только для того, чтобы пожрать и снова завалиться дрыхнуть. Думать ни о чем не хочется. Хотя, если говорить откровенно, эффект алкоголя ничуть не лучше.

— Я по тебе скучаю. — Вот уж совершенно не собирался этого говорить.

До такой степени не собирался, что даже оглядываюсь по сторонам — не произнес ли это кто-нибудь другой.

Лори встает, опускается на диван рядом со мной и накрывает мою руку своей:

— Посмотри на меня, Джек. Позволь нам помочь тебе. Позволь мне помочь тебе. Давай снова станем друзьями.

Пальцы ее сжимают мою руку, большие незабудковые глаза смотрят на меня неотрывно.

— Когда ты так смотришь на меня, я чувствую, ты видишь меня насквозь, — говорю я. Кажется, я утратил контроль над собственной речью. Слова вылетают изо рта без моего ведома. — Я всегда это чувствовал, Лу. Никто больше не умеет так смотреть.

Она судорожно сглатывает, хмурится и опускает глаза. Направление, которое принял наш разговор, ее явно смущает. Меня тоже.

— Чем я могу тебе помочь? — спрашивает она. Взгляд ее, упорный, настойчивый, снова устремлен на меня. — Может, нам стоит составить список твоих проблем? Того, над чем ты должен работать?

В данный момент у меня одна только проблема — Лори.

— От тебя всегда пахнет летними цветами. Во всем мире нет запаха лучше.

Что за хрень я несу? Кажется, я сейчас заговорю стихами.

— Джек…

Впервые за долгое время я снова чувствую себя мужчиной. И это чертовски приятно. Словно выходишь из комы. Я сжимаю в руке ее теплые тонкие пальцы и делаю то, чего мне сейчас отчаянно хочется. То, от чего я не в состоянии удержаться. Я наклоняюсь, припадаю губами к ее губам и целую ее. Губы мои дрожат. А может, это дрожат ее губы. Я застал ее врасплох, и все это так упоительно, ее теплые губы, ее лицо, которого я касаюсь руками. Но через секунду чары развеиваются. Лори резко отталкивает меня и вскакивает, как ошпаренная.

— Господи, Джек, зачем? — Она тяжело переводит дыхание и переступает с ноги на ногу, словно готовясь пуститься наутек.

— А разве ты пришла не для этого? — В моем голосе звучит злоба, и я ненавижу себя за это. Вытираю губы рукой, словно хочу избавиться от противного привкуса. — Кот из дома, мыши в пляс?

Лори вздыхает и прижимает ладони к пылающим щекам. Похоже, мой намек оскорбил ее до глубины души.

— Мы с тобой давние друзья, Джек О’Мара. Но если ты скажешь еще что-нибудь в этом роде, нашей дружбе конец. Ясно?

— О, как ты величественна и сурова, Лори! — пронзительно ору я, вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по комнате взад-вперед.

Внезапно я ощущаю нечто вроде приступа клаустрофобии. Два месяца смирно сидел в четырех стенах, а теперь испытываю отчаянное желание выскочить за дверь и бежать куда глаза глядят. Добежать до моря, войти в воду и перейти море вброд.

— Ты же не всегда была так сурова? Когда утешение и поддержка требовались тебе, ты забывала о своих высоких моральных принципах!

Глаза Лори наполняются слезами.

— Прошу тебя, Джек, замолчи, — еле слышно шепчет она. — Тогда все было по-другому, ты сам знаешь.

— Конечно знаю, — цежу я. — Тебе было грустно и одиноко. Ты хотела немного согреться. А я не проявил должного душевного величия и должной суровости и не стал тебя отталкивать. — Обвиняющим жестом наставляю на нее палец. — А сейчас все наоборот. Но ты не хочешь поступиться своими высокими принципами. Не хочешь отплатить услугой за услугу.

Все это полная чушь. Ни слова правды. Не представляю, как я мог превратиться в такую злобную скотину. Делаю шаг к Лори, сам не знаю зачем. Она испуганно подается назад. Собственное отражение, которое я вижу в ее глазах, вызывает у меня рвотный рефлекс. Взгляд мой падает на дурацкий кулон в виде морской звезды, который болтается у нее на шее. Я протягиваю руку, чтобы схватить его. Сам не знаю зачем, это не поддается объяснению. Просто мне хочется ее остановить. Лори резко дергается, цепочка рвется, кулон оказывается у меня в руках. Я швыряю его на пол. Несколько мгновений мы оба, словно впав в ступор, буравим друг друга глазами. Грудь ее тяжело вздымается. Чувствую, как кровь стучит у меня в висках, словно вулканическая лава.

Лори медленно наклоняется, поднимает свой кулон. При этом она не сводит с меня глаз, как с бешеного козла, который в любую минуту может броситься в атаку.

— Беги домой, Морская Звезда, и никогда больше не возвращайся, — издевательски лепечу я.

Знаю, что это кретинское прозвище придумал Оскар. Как-то раз он назвал ее так, когда думал, что никто больше не слышит.

Лори всхлипывает, пытаясь втянуть слезы, поворачивается и выскакивает за дверь. Выскакивает из моей паршивой квартиры, выскакивает из моей паршивой жизни. Я подбегаю к окну и смотрю, как она идет по улице, потом падаю на пол и замираю в позе трупа.

Лори